Элайджи в мире эльфов, или Алекса – мой эльф

Валерия Рамирова, 2019

Главный герой фэнтезийного романа Валерии Рамировой попадает в мир эльфов, где полно интригующих неразгаданных тайн. Удастся ли ему разгадать главную загадку города Эльфидей? Сможет ли он разоблачить заговор и победить злую ведьму Формиду? Что скрывает старейшина города и куда пропала книга старинного эльфийского колдовства? И кто из многочисленных персонажей будет ему помогать, а кто – только притворяться помощником? – Все это и многое другое будет происходить с нашим героем на страницах книги, увлекая читателя в гущу событий. Роман-сказка полон фантазии и пропитан волшебством. В книге много юмора и смешных ситуаций, что, без сомнения, понравится как маленьким, так и взрослым читателям!

Глава 5

— О Боже, что это? — с восторгом спросил Элайджи, охватывая своими огромными зелеными глазами горизонты сказочного города.

Они стояли почти на самой вершине горы, и весь город оттуда был виден как на ладони. Невозможно свежий воздух утренней росы окутал Элайджи, взорвавшись в его груди, и небольшая дрожь пробежала по всему телу. Нет, это был не город, это была сказка. Самая настоящая сказка, которую можно было увидеть в своих фантазиях, во снах, но только не наяву.

В чаше, окруженной горами, сквозь зелень сказочных деревьев и садов прорезался ослепительно белый замок. Три высокие и заостренные на концах башни, словно трезубец, врезались в небо, а средняя и самая высокая из них чуть касалась облаков. Несколько водопадов, спускавшихся с гор, сливались в одно большое озеро, которое окружало сказочный замок. Вход в огромные ворота замка и берег соединял большой мост, сросшийся из двух кустов на разных берегах. На мосту росли красивые белые цветы и издавали аромат утра. От моста шла большая главная дорога в горы, а по ее бокам среди садов и на деревьях красовались небольшие хорошенькие домики, словно хижинки, которые все были украшены цветами и бегущими по их стенам растениями. От воды отражало свои лучи солнце, и было настолько светло, что с непривычки можно было ослепнуть. Над водой, облокачиваясь на стены замка, играла радуга. Вокруг нее летали маленькие человечки и, съезжая с нее словно с горки, ныряли в воду, а выныривая, заливались звонким смехом и взлетали снова. Помимо маленьких эльфов над городом летали несколько ослепительно белых, почти прозрачных птиц. Вокруг все цвело и радовалось. Вокруг все жило и оживало. Город-мечта и город-загадка стоял перед Элайджи. Разве это был город? Нет, это был рай.

— Это мой город, Эльфидэй, — гордо сказала Алекса, охватывая взглядом всю красоту родного края.

— Это, это… не может этого быть… это просто…

— Фантазия, — подсказала Алекса. — Это твоя фантазия. Мир создан так, что мы не можем представить того, что действительно не существует в природе. А мир эльфов так же легко вообразить, как дождь и ветер, небо и землю. Так чего же ты удивляешься, что все это есть на самом деле?

— У вас ночью так светло. Я слышал когда-то о белых ночах, но не думал, что они такие.

— Это не белые ночи, — засмеялась Алекса. — Это утро. Когда у вас, у людей, день — у нас ночь, и наоборот. Это чтобы легче было работать, когда вы все спите.

— Удивительно. Это не сон?

Алекса закатила глаза и, недолго думая, ущипнула Элайджи за руку.

— Ай! Зачем ты это сделала? — завопил Элайджи, потирая плечо.

— Чтобы ты быстрей проснулся и не говорил всякую чушь. Город настоящий, я настоящая, а вот насчет тебя…

— Что? Что насчет меня?

— Могут быть проблемы. Ты ведь совсем не похож на эльфа. Вот видишь этот замок, в нем заседают старейшины. Они выгонят тебя, если узнают, что ты не эльф.

Элайджи пожал плечами и посмотрел на свою рваную одежду.

— А что же мне делать? Но может, никто и не заметит, ведь я такой же маленький, как эльф.

— И, по-твоему, этого достаточно? Да даже крот поймет, что ты не эльф, а человечек-лилипут. В крайнем случае он подумает, что ты жук, но только не эльф, — вздохнула Алекса, пытаясь доказать, что вряд ли кто-то может сравниться с такими великолепными существами, как она. — Где твои крылья и острые уши? Как ты будешь летать? — продолжала она. — Да и не у одного эльфа никогда не будет такого замарашистого вида, как у тебя! Нам обязательно нужно что-то придумать.

— А ты не могла бы превратить меня в эльфа? — поинтересовался Элайджи.

— В эльфа?! Да ты в своем уме? Ты представляешь, сколько силы нужно иметь, чтобы это сделать.

— Но ведь ты же смогла сделать меня маленьким. Почему бы тебе не попробовать? — попытался уговорить ее Элайджи, полагая, что для этого много усилий не потребуется.

— Послушай, эльфы не обладают магией, хотя существование эльфийского колдовства я не отрицаю. Но мои познания настолько малы… Если у меня случайно что-то получилось, то это просто самоубийство — пытаться сделать самое сложное.

— Но попытка — не пытка. Попробуй, что ты теряешь?

— Я ничего, а вот ты можешь превратиться в кого угодно, например в жука, — попыталась оправдать себя Алекса, и горькая улыбка сожаления и сочувствия появилась на ее лице.

— Да, это немаловажно. Крот был бы рад, — подбодрил себя Элайджи, уже сомневаясь в своем желании стать эльфом.

— Это уж точно. Зря мы, наверное, все это затеяли.

— Зря? Да ты что, это лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь! И все-таки попробуй.

— Ты уверен? — переспросила его эльфия, надеясь, что Элайджи одумается и откажется от этой идеи.

Но он лишь глубоко вздохнул и кивнул головой. Вместе они спустились по ведущей вниз дорожке и остановились у раскидистой сикоморы. Алекса немного взлетела вверх и начала детально разглядывать Элайджи, пытаясь подобрать нужное заклинание.

— Ну что ж, приготовься… — И, сосредоточившись, Алекса начала читать только что придуманное ею четверостишье:

Сила ветра иль земли,

Сила солнца иль воды,

Помоги, чтоб стал навек

Эльфом этот человек, — сказав эти слова, Алекса зажмурилась и, резко выпрямив руки, выпустила из ладоней облако золотой пыли, которое под еле слышный звук колокольчиков рванулось потоком и разбилось об Элайджи.

Удар был настолько мощным, что Элайджи не устоял на ногах и рухнул от толчка на землю. Золотая пыль моментально окутала его с ног до головы, и на мгновение Алексе даже показалось, что она превратила его в золотой светящийся камень.

— Элайджи! — кинулась она к нему. — Как ты?! Ты в порядке?

Золотая пыль постепенно улетучилась, и Элайджи приподнял голову.

— Я что, умер? — спросил он ослабшим голосом, еще не понимая, что произошло.

— Ты в порядке, — вздохнула с облегчением эльфия. — Ну слава Богу! И не смей меня так больше пугать! — помахала она указательным пальцем. Но ее недовольный взгляд сменился радушной улыбкой, и она слегка приобняла своего новоиспеченного друга.

— Я не стал эльфом, — огорченно и разочарованно прошептал он, оглядываясь за спину в надежде обнаружить там пару шикарных стрекозьих крылышек.

Алекса лишь вздохнула и одарила Элайджи виноватым и сочувствующим взглядом.

— Извини, — грустно ответила она и, впустив свои пальцы в его выгоревшие на солнце кудри, провела рукой ото лба вверх. — Святые светлячки!.. — вдруг вскрикнула эльфия.

— Что? Что случилось? — заволновался Элайджи.

Но Алекса застыла в восторге и в течение нескольких секунд, не меняясь в лице, пристально смотрела ему в глаза.

— Ну что? Что такое? Алекс, ты меня пугаешь.

— Твои уши, — наконец выдавила она из себя.

— Что мои уши? — И Элайджи мгновенно потянулся рукой к уху.

— Они большие, они острые, они… эльфийские! — чуть ли не со слезами от волнения продолжала описывать их Алекса.

Да, уши действительно выросли и приняли заостренную форму. Элайджи ощупал второе ухо и убедился, что и оно стало самым что ни на есть «эльфийским».

— У тебя получилось! — обрадовался он. — Я теперь эльф?

— Может, у меня что-то и получилось, но не думаю, что ты стал настоящим эльфом. Ведь крыльев-то у тебя нет. Скорее всего, я превратила тебя в синалия.

— В кого, в кого? Кто такой синалий?

— Синалиями мы называем полуэльфов. Это название произошло от «sine alas» — поведала ему Алекса.

— Sine alas? — удивленно приподнял брови Элайджи. — Без крыльев?

— Да, ты прав. В переводе это значит «без крыльев». Синалиев очень мало в мире, они — полукровные эльфы. Например, синалий может родиться от союза эльфа и духа. Но чаще синалиями становятся благодаря магии, когда кто-то пытается превратить себя в эльфа.

— Значит я какой-то синалий, и ты так просто об этом говоришь.

— Ну, что-то вроде того, — пыталась оправдаться Алекса. — Но пойми, превратить человека в эльфа под силу самым мудрым колдунам, знающим в совершенстве древнюю эльфийскую магию. Да и овладеть ей может не каждый, а только тот, у кого это от рождения. Я понимаю, это все очень сложно и, возможно, синалиев не очень приветствуют в Эльфидэе, но теперь мы сможем хоть как-то выдать тебя за эльфа.

— Что-то вы не очень дружелюбный народ, — заметил Элайджи.

— Главное не воинственный, а наше недружелюбие выражается в том, что вот уже больше десятка лет у нас нет короля и старейшины, деля власть между собой, перессорились со всеми волшебными существами.

— А что случилось с вашим королем? — поинтересовался Элайджи.

— Это долгая история, — попыталась уйти от ответа эльфия. — Лучше давай придумаем, что нам делать дальше.

Пока Алекса думала, Элайджи подбежал к небольшому озерцу, чтобы получше разглядеть в отражении свои новые ушки.

— А куда подевалась моя царапина? — удивился он, проводя рукой по чистой, ровной и румяной щеке.

Его лицо никогда еще так не сияло, кожа никогда еще не была такой светлой, а волосы — такими шелковыми и золотистыми.

— Что со мной? — удивленно спросил Элайджи, повернув голову к Алексе.

— Ты принял образ эльфа, — улыбнулась она. — Чего ты удивляешься, теперь в тебе часть сказки.

Никогда еще не говорили Элайджи столь приятных вещей. В этот момент его переполняли гордость и радость, и даже, может быть, чуточку страха за непонятную ему ответственность. Всю жизнь он был человеком, а сейчас он почти что эльф, и желание что-то доказать, то, что он часть сказки, царило в его душе.

— Жди меня здесь, я скоро вернусь, — бросила ему Алекса и, прихватив с собой вилку, скрылась в радужных лучах солнца.

Элайджи немного постоял, провожая ее взглядом, после чего, оглянувшись по сторонам, снова приник к отражению в озере. Он проводил руками по щекам, не веря, словно пытался нащупать рану, полученную от горького опыта пробных полетов на своих самодельных крыльях. Еще несколько часов назад он готовился попытать счастья в конкурсе изобретателей, где миссис Дорис Бунч растоптала все его мечты и надежды, еще совсем недавно он и не догадывался о существовании эльфов, а сейчас он сидел и рассматривал свои большие заостренные уши в отражении воды на берегу эльфидэйского озера. Еще раз убедившись, что его эльфийские уши на месте, Элайджи наконец оторвался от своего отражения. Любопытство разъедало его изнутри, и он начал разглядывать окружающие его растения. Они действительно не были похожи на те, что растут в лесу и на лугах. В городе эльфов были собраны все цветы и деревья, которые существовали в мире людей. А также вперемешку с ними росли сказочные, диковинные и невообразимые растения эльфийского, неведомого прежде Элайджи, мира. Большинство из них были маленькими, специально уменьшенными под рост эльфов. Но некоторые имели свою истинную форму, поэтому на огромном цветке орхидеи или лотоса можно было расположиться, как на удобном диване, а огромные деревья, которые шли по обе стороны главной дороги, ведущей ко дворцу, являлись домами для эльфов, на которых они строили свои хижинки. Местами Эльфидэй походил на цветущие джунгли, местами на огромный мир цветов. Можно было сидеть на лесной поляне с ровной, мягкой травой и выглядывающей из-под листьев земляникой, но, сделав шаг, оказаться на цветочном поле маргариток, васильков и колокольчиков, через которое так же легко было перекатиться в тропические заросли. Каждый растительный уголок мира был воссоздан здесь, и все они гармонично сосуществовали. Фиалками и незабудками были выложены дорожки. Сначала Элайджи удивило, как же эльфы по ним ходят — цветы были нетронуты, — да и как можно было топтать такую красоту. Но потом он понял, эльфы не ходят по ним, они летают над ними. Элайджи охватило безудержное желание, и он ступил на цветочный ковер. Это было неземное чувство. Цветы были свежими и мягкими. Элайджи сделал еще пару шагов и остановился. Он оглянулся назад и с досадой посмотрел на цветы, по которым не удержавшись прошел. Но, к его удивлению, примятые фиалки распрямились прямо у него на глазах, приняв изначальную форму. Внимание Элайджи привлекло нежное колыхание длинных, как лианы, ветвей ивы. Он подошел поближе и, словно зачарованный, раздвинул руками занавесу. Внутри образовавшегося шалаша царила тишина, приятная и расслабляющая. Такого уютного уголка не было даже во всем лесу, где Элайджи проводил почти все свое свободное время. Но вдруг эту идиллию потревожило тихое шуршание. Элайджи замер на месте и прислушался. Шуршащий звук исходил из-под земли у основания ствола дерева. Элайджи медленно подошел поближе к дереву, но шум прекратился.

— Наверное, показалось, — сказал он сам себе и, развернувшись, чтобы уйти, вдруг замер на месте как вкопанный. Прямо перед ним стояла и смотрела ему в глаза огромная полевая мышь.

— Ааааа-а-а! — закричал Элайджи, поборов оцепенение, и кинулся в сторону.

— Ааааа-а-а! — закричала мышь и бросилась в норку.

Словно ошпаренный, Элайджи пулей выскочил из занавесей ивы и, споткнувшись о корень, выступивший на берегу озера, упал наземь.

— Осторожней, сынок, — прозвучал чей-то бас у него прямо под ухом.

Элайджи поднял голову. Прямо в нескольких метрах от него на листе кувшинки сидела огромная зеленая жаба.

— Ааааа-а-а! — закричал Элайджи и, мгновенно вскочив на ноги, побежал прочь что есть силы.

— Молодежь! — недовольно сказала жаба. — Культура!

Не помня себя, Элайджи так бежал, что не заметил перед собой Алексу, сбив ее с ног.

— Да что с тобой? — возмущенно кинула она, поднимаясь и отряхиваясь.

— Алекс? — удивленно спросил Элайджи, наконец рассмотрев, что это была она. — Алекс, слава богу, это ты!

— Я, а кто же еще будет нести тебе одежду? — пробормотала Алекса и начала собирать разбросанные в разные стороны вещи.

— Алекс, ты не представляешь, там была мышь… огромная мышь, а потом жаба разговаривала со мной, — пытался объяснить ей Элайджи сквозь одышку, указывая пальцем в сторону, откуда прибежал.

— А, так вот в чем дело, — улыбнулась Алекса. — А что же ты хотел, ты наполовину эльф, привыкай.

— То есть я могу понимать, что говорят жабы?

— Дорогой, — цинично протянула Алекса. — Ты можешь понимать речь всех животных.

— Здорово! — обрадовался Элайджи, и на лице у него скользнула довольная улыбка.

— На, примерь, — и эльфия бросила в него ком одежды.

Элайджи встал на ноги и посмотрел на синий сверток, который он сжимал в руках. При первом же прикосновении он заметил, что ткань была намного нежнее шелка. Элайджи провел по ней ладонью, пытаясь определить, из чего была сделана эта одежда. Кончиками пальцев он скользнул по загадочному материалу еще пару раз, но так и не смог понять. На ощупь эльфийская одежда напоминала ему ветер. Рассмотрев, наконец, как следует одежду, Элайджи смущенно взглянул на Алексу.

— Ну что ты на меня так смотришь? Одевайся, — скомандовала она.

Но Элайджи продолжал стоять и смущенно смотреть в ее сторону.

— Ах, ну да, ну да. Простите, простите, — съязвила эльфия и отвернулась, дав тем самым Элайджи возможность переодеться. — Можно подумать, мне очень интересно.

— Все, можешь повернуться, — отозвался Элайджи.

— Ну наконец-то, а то я думала, что простою еще… Вау! — с восторгом произнесла Алекса, увидев Элайджи.

Перед ней стоял самый настоящий эльф, хорошенький и маленький эльф, у которого просто не было крыльев.

— Ну кто бы мог подумать! — прокомментировала она. — А тебе идет.

Элайджи действительно преобразился, вылезши из своих привычных грязных коричневых штанов и одевшись в ясно-синий эльфийский костюм. Сам костюм состоял из длинной рубашки и штанов в бело-синюю полоску, выточенных острыми треугольниками чуть ниже колен. Длинная василькового цвета рубаха была уютной и удобной. Сначала Элайджи удивился такой длине, но потом догадался перевязать ее на поясе кожаным коричневым пояском в два оборота. Внизу рубаха тоже была вытачена треугольниками и напоминала привязанные длинные листья. Цвет рубашки не был слишком ярким, наоборот, он был каким-то ясным, словно эта рубашка светилась сама по себе, сочетая невозможно ясный синий цвет с примесью нежно-фиолетового. От горла шел довольно большой разрез, который достигал пояса. Через петли был продет коричневый ремешок, кончики которого свисали по груди Элайджи и заканчивались узелочками, на которых красовались две деревянные бусины. В перетянутом ремешком в виде зигзага разрезе виднелась нежно-голубая кофта. Но больше всего Элайджи понравились прошитые коричневыми ремнями плечи и темно-синие лепестки на рукавах. Вернее, это трудно было назвать лепестками, но каждый рукав заканчивался идущим вверх, заостренным, с красивым изгибом, листом.

Элайджи снова подбежал к озеру и взглянул на свое отражение. Сомнений не было, на него из воды смотрел самый настоящий эльф.

— А во что я обуюсь? — спросил он у Алексы, на что та только удивленно приподняла брови.

— В то же, что и я.

Элайджи посмотрел на ее босые ноги и понял, что, по-видимому, придется ходить босиком.

— Еще какие-нибудь вопросы? — спросила Алекса. — Ты же понимаешь, что отныне тебя придется выдавать за эльфа и ты должен все знать.

— Ты говорила, что у тебя есть крылья, — вспомнил Элайджи.

— Есть, но их еще нужно прикрепить, а пока мы пойдем ко мне домой. Прикройся плащом, чтоб никто не видел твою спину.

Элайджи поднял оставшийся лежать на траве фиолетовый плащ с капюшоном и, набросив его на плечи, завязал впереди на два узла.

Главную дорогу нужно было обходить, и поэтому им пришлось идти по самым дальним тропинкам. Наконец они подошли к одному из громадных деревьев.

— Вон мой дом, — ткнула Алекса пальцем в один из множества маленьких домиков, расположенных на этом дереве.

Ствол дерева обвивала огромная лиана, по которой с веселыми криками съезжали эльфы. Элайджи непременно захотелось подняться наверх и хотя бы одним глазком посмотреть, что происходит в этих домиках. Он сразу вспомнил, как весело было, когда он с мальчишками строил домик на дереве возле так называемого обрыва, но в какое сравнение это могло идти с тем, что он видел сейчас!.. Аккуратненькие домишки, напоминающее хижинки, листья, прикрепленные между веток так, словно это гамаки, цветы в форме кресел, — что еще нужно было мальчишке в двенадцать лет.

— Только как же я тебя незаметно для всех подниму? Все поймут, что у тебя нет крыльев, — задумчиво спросила Алекса, поглядывая на пролетающих рядом эльфов.

— Обними меня, — неожиданно сказал Элайджи.

— Да ни за что! — отскочила от него Алекса. — Размечтался, меня бы кто пожалел.

Но Элайджи, не отвлекаясь на дальнейшие разъяснения, с криками: «Сколько лет, сколько зим!» — обхватил Алексу за плечи, крепко сжав руки.

— Что ты делаешь? — шепотом прохрипела Алекса. — Ты меня задушишь, отпусти немедленно! На нас смотрят.

И действительно, на них уже смотрело несколько зевак, количество которых увеличивалось с завидной скоростью.

— Как же я по тебе соскучился! — продолжал громко кричать Элайджи, не разжимая рук.

— Ты совсем свихнулся. Что ты делаешь?

Но, увидев сосредоточенные лица посторонних остановившихся эльфов, Алекса поняла, что лучше подыграть и крепко обхватила Элайджи в ответ. Ее лицо расплылось в огромной искусственной улыбке, показывающей все тридцать два зуба, и как можно громче она принялась радостно охать и ахать, демонстрируя тем самым, что через долгий промежуток времени они наконец-то встретились. Кучка зевак моментально растворилась, лишь только удовлетворив свое любопытство. Наконец Алекса долетела вместе с Элайджи к своему домику.

— Чтоб у меня крылья отпали, если я еще раз буду тебя таскать. Мало того, что ты далеко не пушинка, так ты меня еще и задушить вздумал, — немного рассерженно сказала эльфия, закинув Элайджи на одну из веток, на которой находился ее домик.

Справившись с таким непосильным заданием, она подлетела и прилегла на листочек, который концами был прикреплен к веткам и напоминал гамак. По ее тяжелому вздоху было видно, что она немного устала.

— Но ведь я неплохо придумал, и, несмотря на шум, который мы учинили, никто ничего не заподозрит, — попытался подбодрить ее Элайджи.

— Ты самый сумасшедший, неуравновешенный и сообразительный человек из всех, кого я видела, — улыбнулась ему Алекса и, взлетев, начала собирать с листьев капли росы и брызгать ими в Элайджи, приговаривая при этом: «А как тебе это? Ну поймай меня, поймай».

— Так нечестно, а ну спустись и будем сражаться на равных, — еле сдерживая смех, выговорил Элайджи и бросился в укрытие под лист-гамак.

Элайджи тихо притаился в ожидании, что Алекса спустится, но эльфия подлетела сзади и плюхнула в него огромной каплей.

— Ай-яй-яй! — выскочил из-под листа Элайджи и, смеясь, покатился по ветке, сделав несколько оборотов.

— Зато я самая ловкая! — гордо заявила Алекса, паря в воздухе в горизонтальном положении над своим новоиспеченным другом. — Мир? — протянула она руку Элайджи.

— Мир! — ответил он, пожав ее ладонь, и Алекса помогла ему подняться.

— Ну что ж, прошу в мой дом.

Элайджи, наконец, смог в полной мере осмотреть и оценить эту чудную хижинку. Домики были деревянные, от светло-бежевых до темно-коричневых оттенков, диковинной конструкции.

— А почему здесь не видно ни щелей между досками, ни забитых гвоздей? — удивился Элайджи.

— Все просто, — ответила Алекса. — Мы не рубим деревья, чтоб сделать доски. Мы в гармонии с природой, и деревья сами выращивают нам дома, точно так же, как и плоды и листья.

Домик действительно был вросший, вернее выросший из дерева. По аккуратной дугообразной двери полз плющ, обвив окно и обхватив полдома, он бежал дальше вверх по дереву, «заглатывая» своей красотой другие домики, попадавшиеся на его пути. Под вторым окном цвели маленькие розовые и фиолетовые цветочки, они же были и на самом подоконнике, а немного поодаль росли кусты земляники, запах которой распространился повсюду и заполнил каждый уголок, каждую щелочку в этом доме.

Когда Элайджи зашел внутрь, его мгновенно охватило чувство спокойствия и уюта. Пол покрывал свежий и живой травянистый ковер. На ощупь он был мягкий как вата, а каждая травинка плотно прилегала к другой, точно такой же. Сперва Элайджи удивило то, что пол был немного теплым, но он сразу же вспомнил, что все эльфы ходят босиком. Ближе к окну находился небольшой деревянный столик, на котором стояла ваза с васильками, вернее, это был горшочек, в котором выращивают цветы, но который был сделан в форме вазы. С помощью этой хитрости эльфы могли спокойно украшать свои дома, не вредя при этом природе. Помимо цветов, на столе лежало множество фруктов, здесь были и персики, и яблоки, и бананы. Довершением этой вкусной картины была большая спелая дыня, расположившаяся между фруктами и прикрытая добротной веткой зеленого винограда. Через щелочку прозрачных фиолетовых занавесок на стол падал луч солнца, и капельки воды на свежевымытых фруктах сияли как алмазы. Вокруг стола стояли хорошенькие деревянные стульчики с высокой тоненькой спинкой и изящными, немного закрученными ножками. Чуть дальше прямо из пола рос огромный белый цветок, лепестки которого с одной стороны касались ковра, а с другой бежали вверх по стене. Ближе к другому окну стояло плетеное кресло-качалка, на котором лежал сбитый плед.

— Это твоего отца? — спросил Элайджи, подойдя к креслу.

Перед этим священным троном главы семейства стоял мольберт. Точно такую же подставку для рисования картин Элайджи видел у учительницы миссис Уорен. На полу и подоконнике стояло множество ореховых скорлупок с разными красками, но пахли они не как обычные краски, а лишь издавали слабый запах ягод и различных трав. Элайджи подошел поближе и с любопытством заглянул под висевший на мольберте кусок зеленой ткани.

— Давай я тебе помогу, — сказала Алекса и, взявшись за кончик ткани, одним рывком скинула ее, словно показывала цирковой фокус. — Нравится?

Картина действительно была красивая, на ней был нарисован эльфидэйский замок с окружающими его горами, ручьями и морем зелени. Пейзаж был настолько красочным и правдоподобным, что на мгновение Элайджи показалось, что он смотрит на настоящий замок из окна.

— Да он у тебя просто талант! — с восхищением заметил Элайджи.

— Я знаю, — гордо заявила эльфия.

Картина была просто необыкновенной, и руки сами потянулись к ней.

— Нет, нет, нет! — вдруг услышал он сзади чей-то мягкий женский голос. — Алекса, ты же знаешь, как рассердится твой отец, если узнает, что ты смотрела на еще не завершенную картину.

— Привет, мам, — быстро выпалила Алекса, отскочив от картины. — Знакомься, это Элайджи.

— О, у нас гости! Почему же ты меня не предупредила? Я бы напекла замечательных лепешек из пыльцы, — захлопотала мама Алексы.

— А это моя мама, Невиэль.

— Здравствуйте, миссис Невиэль, — попытался быть вежливым Элайджи. Ему так хотелось понравиться родителям Алексы.

— Миссис?? Миссис Невиэль, ха-ха-ха. Какой славный мальчик! Он мне уже нравится. — И, будучи по своей природе женщиной доброй и энергичной, Невиэль подлетела и по матерински крепко и ласково обняла Элайджи. — Миссис… ну надо же, что придумал! Алекса, ты пока покажи гостю свою комнату, а я быстренько приготовлю что-нибудь особенное.

— Пошли, Эл! — схватила его за руку Алекса и потащила в другую комнату.

От большого дугообразного прохода в стене в разные стороны шел коридор с тремя дверями.

— Это комната родителей, — указала Алекса в левую сторону. — Посередине кухня, ну а эта, справа, — моя.

Комната Алексы совершенно отличалась от зала. Она была более светлой и более просторной. Между кроватями прямо из стены выпирали разного размера и формы полочки, которые были заставлены книгами, цветами, фигурками и прочими украшениями. Над кроватями свисали два закрытых белых бутона, которые раскрывались ночью и служили балдахинами. Из окна и дальше по стене, слегка затрагивая полочки, бежал плющ. У самого окна стоял стол с множеством ящичков. На стене у входа висело большое зеркало, а остальную пустоту на стенах заполняли картины, нарисованные ее отцом.

Стоило Алексе приоткрыть створку встроенного в стену шкафа, как на нее выпала спрятанная там вилка. Она еле успела ухватить ее, чтобы не привлечь шумом Невиэль. Толчками эльфия запихала ее обратно и с силой закрыла шкаф.

— Так зачем тебе эта вилка? — спросил ее Элайджи.

— Потому что не было ложки, — с неохотой ответила Алекса.

— А ложка зачем?

Но тут их позвала Невиэль и, не отвечая на вопрос, Алекса лишь сказала, что надо вымыть руки, и вышла из комнаты.

Из кухни доносился вкусный запах, сравнить с которым Элайджи не смог ни один другой ему ведомый.

— Как вкусно пахнет, — сказал он, потягивая носом воздух.

— Это мамины фирменные лепешки. Вот увидишь, вкуснее ее лепешек нет ничего на белом свете. Идем со мной, — и Алекса вышла за порог.

Элайджи сразу направился за ней. Пройдя по ветке чуть дальше, эльфия остановилась у листьев, сложенных кончиками в трубочку, и дернула за висящую рядом лиану. Прямо из этих листьев полилась маленькая струя воды.

— Когда дергаешь за эту лиану, вытекает небольшая порция воды, — объясняла Алекса, моя руки. — Теперь ты.

Элайджи подошел к этому удивительному крану, Алекса дернула за веревку, и с листьев прямо в его ладони полилась прохладная роса.

Когда они зашли обратно в дом, на столе уже стояли тарелочки в виде раковин, на которых красовались золотистые румяные лепешки.

— Это самая вкусная еда из всех, что я пробовал. Невиэль, вы просто волшебница, — с восторгом воскликнул Элайджи, попробовав лакомство.

— Спасибо, сынок, спасибо, родной, — обняла его ласковая Невиэль. — Вот, возьми еще, — и она положила в тарелку уплетающего за обе щеки Элайджи еще пару лепешек.

Невиэль даже не села кушать с ними, она просто смотрела, как ели Алекса с Элайджи, и радовалась от всего сердца. Когда она улыбалась, ее пухленькие щечки наливались румянцем и блестели, прямо как эти румяные лепешки. И вообще она выглядела, как добрая фея из сказки. Невиэль носила длинное закрытое платье, так как не могла уже похвастаться фигурой, но ей это было очень даже к лицу. На самом платье красовались вышитые цветы, а впереди, как у каждой хорошей хозяюшки, был завязан фартук с рюшечками. Зато ее прическа не шла ни в какое сравнение. Цвет волос у нее был дымчато-пепельный, а впереди выделялись две большие пряди: белая и фиолетовая. Сначала Элайджи показалось, что Невиэль собирает их сзади в пучок, но потом он рассмотрел, что волосы ее сами по себе росли вверх и приняли форму редьки на ее голове, заканчиваясь тоненьким острым кончиком, торчащим вверх. Но больше всего Элайджи понравилось, что у Невиэль были очень добрые глаза, такие же добрые, как у Дороти Лей, с морщинками от смеха.

Входная дверь распахнулась, и в дом вошел эльф.

— Папа! — радостно крикнула Алекса и, вылетев из-за стола, бросилась ему на шею.

— Алексия, оставь отца в покое. Сперва доешь свои лепешки, — попыталась сказать Невиэль как можно нравоучительней, что ей, в принципе, никогда не удавалось.

Отец Алексы был мужчиной серьезным и немногословным. Даже в его имени — Сайлас — было какое-то спокойствие и тишина. Он был небогат на мимику, но что-то в его сдержанности, в его картинах и в его взгляде выдавало в нем доброго и мягкого человека, вернее эльфа. Сайлас был одним из лесных эльфов, поэтому в его одежде преобладали зеленый и коричневый цвета, волосы были темно-каштановыми, а небольшая аккуратная борода с двумя пепельными полосами по бокам придавала ему особую важность. По рассказам Алексы Элайджи узнал, что ее отец является очень уважаемым эльфом и его картины висели даже во дворце, в покоях королевской семьи.

Возле двери вдруг что-то грюкнуло, и из небольшого отверстия в плетеную корзину упал лиственный сверток.

— Почта! — крикнула Невиэль мужу. И взявши только что присланный сверток, с огромным блаженством опрокинувшись в свое кресло, Сайлас с серьезным видом начал читать последние новости.

День пролетел незаметно. Столько нового и непознанного сегодня открылось перед Элайджи, что упорядочить все это в голове было просто невозможно. Элайджи стало чуждо слово «не верю», с этого дня он мог поверить во что угодно. Вечер быстро превратился в ночь. Элайджи лежал на листе и не мог налюбоваться таким звездным небом. Свежий воздух и красота вокруг убаюкивали его.

— Что мы будем делать завтра? — спросил он у Алексы.

— Завтра… мы научим тебя летать.

Элайджи улыбнулся и снова посмотрел на звезды.

— А Невиэль и Сайлас, как ты думаешь, они меня примут? — немного неуверенно спросил он.

— Конечно, они примут любого, кто станет мне другом, — ответила эльфия.

— Наверное, это здорово, — последовало после небольшой паузы.

— Что здорово? — переспросила Алекса.

— Иметь родителей… да еще таких. Ты знаешь, меня еще никто так не обнимал, как твоя мама. И это было так… — Но Элайджи замолчал, потому что ему было тяжело подобрать слова, описать то, что он почувствовал, когда Невиэль приобняла его.

— Мне очень жаль, что у тебя нет родителей. И ты о них совсем ничего не знаешь?

— Нет. Все, что они мне дали, это имя. Но я готов обойти весь мир, чтобы найти их. Чтобы спросить у них, почему они меня бросили. Почему они не любили меня? И неужели я совсем им был не нужен?

— Не думай об этом, — попыталась успокоить его эльфия. — Может быть, сложились какие-то обстоятельства, и они не смогли тебя оставить. Ведь они не бросили тебя где-то в лесу, а подыскали тебе дом и имя тебе тоже дали. Я уверена, что мои родители примут тебя как родного. Только пока давай молчать о том, что ты не совсем эльф.

— Но я не хочу их обманывать! — возразил Элайджи.

— Не обманывать, а не договаривать. Это разные вещи, — подметила Алекса, многозначительно приподняв указательный палец.

Когда они зашли в дом, все внутри с приходом ночи выглядело по-другому. Комната словно преобразилась. Росшие на стенах маленькие бутоны чуть приоткрылись и, заманив нескольких светлячков, выглядели как маленькие лампочки. В комнате было тихо, на стены густой пеленой легла тень ночи. И только эти лампочки и небольшое свечение, что исходило от крыльев эльфов, придавало комнате сказочные сумерки. Все это напоминало палатку у костра. Алекса села на зеленый ковер в позе лотоса и потянула за рукав вниз Элайджи. Эльфия хлопнула в ладоши несколько раз, и из одного бутона-лампочки вылетели светлячки, которые тотчас же закружились над ними, словно танцевали хоровод.

— Какая красота! — восхищенно прошептал Элайджи.

Алекса, улыбнувшись, качающими движениями несколько раз опустила ладони вниз, будто давая команду светлячкам спуститься. И они послушались ее. Светлячки из большого хоровода уплотнились в маленький кружочек и осели на голову Элайджи, словно светящаяся диадема.

— Как ты это делаешь? — не переставал удивляться и восхищаться Элайджи.

— Она их дрессирует, — засмеялась Невиэль, вошедшая в комнату.

— Хватит баловаться, мне совсем ничего не видно, — властным голосом отозвался Сайлас, и светлячки мигом бросились обратно в бутон. — Алексус, подай мне свежей пыльцы, — продолжил он более мягко.

Алекса взяла небольшую посудину и зачерпнула пыльцу из огромного цветка, что рос в углу комнаты.

— Пыльца — и в пустыне пыльца, — отметил Сайлас, сделав пару глотков. — Держи, — протянул он посудину с пыльцой Элайджи. — Это полезно для крыльев.

От этих слов Элайджи даже закашлял.

— Спасибо, — неуверенно сказал он, поглядывая на Алексу.

Да, пыльца была действительно неописуемо вкусной. Элайджи всмотрелся в пейзаж на картине, над которой летало несколько светлячков.

— Вот настоящая дрессировка, — усмехнулся Сайлас и капнул несколько капель пыльцы на подоконник, на которые мгновенно накинулись крохотные светящиеся создания.

— Тебя интересует живопись? — обратился он к Элайджи.

— Да… вернее, нет… то есть я хотел сказать, что вы очень красиво рисуете.

— Вот посмотри, что ты здесь видишь? — спросил Сайлас.

— Я вижу дворец, красивый пейзаж вокруг…

— Смотри внимательней, — перебил его эльф.

Элайджи отвел взгляд от замка и охватил всю картину целиком.

— Радуга! — вдруг выпалил он.

— Правильно! — аж подпрыгнул от радости Сайлас. — Я рисую радугу, хотя самой радуги на моей картине нет. Но всмотревшись повнимательнее в картину в целом, можно ее увидеть.

— Как это у вас получается? — удивился Элайджи.

— Искусство должно хранить в себе изюминку. Через него мы пытаемся показать обычные вещи, которые остальные просто не замечают. Когда я рисую, я стараюсь изобразить землю, воздух и семена, чтобы эльфы увидели распустившийся цветок или дождь и солнце, чтобы можно было увидеть радугу. Я заставляю остальных проникнуться и понять самим, что я изобразил на картине. Я не хочу, чтоб они просто смотрели, я заставляю их увидеть.

— Хватит морочить ребенку голову. Элайджи явно устал и хочет спать, — вмешалась Невиэль.

— Да что вы, мне так интересно, — не сдерживал Элайджи своего восхищения.

— Молодец! — подмигнул ему Сайлас. — Этот молодой эльф далеко пойдет. Не всем дано сразу увидеть скрытые темы в моих картинах. У него чистая душа.

— Оставьте этот разговор на завтра, — продолжала хлопотать Невиэль. — Давай свой плащ, я повешу его в шкаф, — обратилась она к Элайджи.

— Нет! — отскочил он от нее как ошпаренный.

Невиэль с недоумением посмотрела на Элайджи.

— Я ничего с ним не сделаю, я просто повешу его тут, не будешь же ты в нем спать.

Элайджи посмотрел в сторону Алексы. Она еле заметно качнула головой, давая понять тем самым, чтобы он ничего не говорил. Элайджи беспомощно посмотрел на удивленные лица Сайласа и Невиэль и потупил взгляд.

— Я все объясню, — взлетела Алекса и приземлилась перед Элайджи, заслонив его перед родителями. — Элайджи, сними плащ, — попросила она.

Элайджи медленно и неуверенно развязал узелок и фиолетовая ткань упала на пол. Невиэль даже вскрикнула от открывшейся ее взору картины.

— Ты совсем сошла с ума, — грубым, встревоженным голосом обратился Сайлас к Алексе. — Как ты посмела привести в дом синалия? Ты хочешь всех нас погубить? Ты хочешь, чтобы нас изгнали из Эльфидэя?

— Доченька, как ты могла? — отчаянным голосом выдавила из себя Невиэль и, не удержавшись на ногах, плюхнулась на стоявший рядом стул.

— Папа, это не синалий, — попыталась оправдаться эльфия.

— А кто, кто он по-твоему? У него нет крыльев, но выглядит он как эльф. Это самый настоящий синалий! — повысил голос отец.

— Это не синалий, папа. Элайджи… он человек! — выкрикнула Алекса и мгновенно попятилась назад, сама испугавшись своих слов.

— Что?! Что же ты натворила! Нам не будет прощения, — еле сдерживался Сайлас.

— Папа, я познакомилась с ним, когда он был человеком. У него нет семьи, нет родных. Ему некуда было бежать и оставаться, где он жил, тоже смысла не было. А потом его кто-то превратил в синалия, и я не смогла отказать ему в помощи, — немного приврала эльфия, дабы не выдавать свои новые способности.

— Я рад, что ты помогаешь тем, кто нуждается, но здесь другой случай. Это же человек, а люди не умеют жить в гармонии с природой, они грубые и бездушные, — продолжал настаивать Сайлас.

— Он такое же живое создание, как я и ты. И знаешь что, с ним я не просто Алекса, я стала его эльфом, и это лучшее, что у меня есть. Ни один эльф не смог мне дать того, что дал этот человек. И не говори, что люди грубые и бездушные! Не я сказала, что у него чистая душа.

Но тут в дверь застучали. Невиэль привстала и мелкими шагами засеменила к двери. Алекса быстро подняла плащ и накинула его на плечи Элайджи. Когда Невиэль открыла дверь, на пороге стояли два длинноволосых бородатых седых эльфа в длинных одеяниях.

— Чем я обязан такому почтенному визиту? — вежливо спросил Сайлас и слегка приклонился, чтобы выразить свое почтение.

— Это старейшины, наклонись, — шепнула Алекса Элайджи и толкнула его в спину, чтобы он приклонился тоже.

— У нашего главного старейшины, провидца Орвэла, было видение, он увидел чужого в нашем городе. Мы не хотим наводить панику, но уже проверяем дома и решили зайти к вам лично, чтобы другие эльфы не тревожили ваш почтенный дом. Как ты думаешь, Сайлас, где это существо может скрываться? Кстати, а кто этот молодой эльф? — спросил один из старейшин, держащий в руке длинную трость.

Сайлас посмотрел на Элайджи, а потом на Алексу. В ее глазах он увидел страх, надежду, мольбу и… необъяснимую любовь к этому человеку, ради которого она так отчаянно шла на риск.

— Это мой племянник, — спокойно сказал Сайлас, повернувшись к старейшине. — А насчет чужого, я думаю, не стоит беспокоиться. Если тут кто-то и есть, то он немедленно покинет наш город. Я уверен в этом.

— Будем надеяться, — одобрительно кивнул старик. — Извините за столь поздний визит.

Старейшины быстро скрылись в сумерках ночи. Невиэль плотно закрыла за ними дверь и с облегчением вздохнула.

— Спасибо, — хотела было обнять отца Алекса, но Сайлас вытянул руку с направленной ладонью в ее сторону, давая ей понять, что он не желает с ней говорить.

— Я сделал это ради нашей семьи. Я пошел на ложь один раз, но второй раз это не повторится. Я даю вам две недели, чтобы ты нашла способ вернуть его обратно. Это мое последнее слово, — и, так и не повернувшись лицом к Алексе, Сайлас вышел из комнаты.

— Странно, старейшины никогда так раньше не реагировали на чужих. Может, что-то произошло? — задумчиво произнесла Алекса.

— Не переживай, сынок, — вдруг обняла Элайджи Невиэль. — Он немного сердит, дай ему время. Он передумает, вот увидишь. Иди спать, а завтра мы обязательно что-нибудь придумаем.

Слова Невиэль успокоили Элайджи. Ему было так тепло на сердце, ведь, несмотря на то, что он «чужой», они любят его. Эта мысль согревала его, и, полон впечатлений, он заснул сладким сном. Ему снились просторы города Эльфидэй, танцующие эльфы, радуга на картине и многое другое. Но вдруг всю эту идиллию что-то прервало. Опять из неоткуда появилась черная яма, она становилась все больше и больше и постепенно начала заглатывать все вокруг. Сквозь непонятные крики он услышал женский голос: «Элайджи, вставай мой малыш», после которого из темноты ринулись тысячи стрекоз. Среди взмахов их крыльев что-то блеснуло, и огромные золотые ножницы разрезали темноту напополам. Раздался дикий вопль, и Элайджи в холодном поту вскочил с кровати.

Немного успокоившись и отдышавшись, он оглянулся по сторонам, словно боялся быть замеченным. Элайджи посмотрел на Алексу и, убедившись, что не разбудил ее, тихо прилег обратно, съежившись в маленький комочек. Кругом было тихо, и Элайджи мог слышать, как бьется его сердце. Из-за этого он даже пытался тише дышать, чтобы его никто не услышал. Но он не знал, что в это время в самом отдаленном месте города, в самой глубокой и темной пещере сквозь свое волшебное зеркало за ним наблюдала злая ведьма и колдунья Формида.

— Что же у тебя за тайна, раз и в ночи она не дает тебе покоя? — улыбнулась она и провела рукой по отображению Элайджи. — Возможно, ты еще сослужишь мне службу, — прошипела ведьма и разразилась зловещим хохотом, который вылетел за пределы страшной пещеры и эхом рассыпался по верхушкам гор.