Неточные совпадения
В освещенную
залу генеральши, где уж
было несколько человек гостей, Петр Михайлыч вошел, ведя дочь под руку.
По самодовольному и спокойному выражению лица его можно
было судить, как далек он
был от мысли, что с первого же шагу маленькая, худощавая Настенька
была совершенно уничтожена представительною наружностью старшей дочери князя Ивана, девушки лет восьмнадцати и обаятельной красоты, и что, наконец, тут же сидевшая
в зале ядовитая исправница сказала своему смиренному супругу, грустно помещавшемуся около нее...
Вообще Флегонт Михайлыч
в последнее время начал держать себя как-то странно. Он ни на шаг обыкновенно не оставлял племянницы, когда у них бывал Калинович: если Настенька сидела с тем
в гостиной — и он
был тут же; переходили молодые люди
в залу — и он, ни слова не говоря, а только покуривая свою трубку, следовал за ними; но более того ничего не выражал и не высказывал.
В зале был уже один гость — вновь определенный становой пристав, молодой еще человек, но страшно рябой,
в вицмундире, застегнутом на все пуговицы, и с серебряною цепочкою, выпущенною из-за борта как бы вроде аксельбанта. При входе князя он вытянулся и проговорил официальным голосом...
Первого князь встретил с некоторым уважением, имея
в суде кой-какие делишки, а двум последним сказал по несколько обязательных любезностей, и когда гости введены
были к хозяйке
в гостиную, то судья остался заниматься с дамами, а инвалидный начальник и винный пристав возвратились
в залу и присоединились к более приличному для них обществу священника и станового пристава.
Но капитан не пришел. Остаток вечера прошел
в том, что жених и невеста
были невеселы; но зато Петр Михайлыч плавал
в блаженстве: оставив молодых людей вдвоем, он с важностью начал расхаживать по
зале и сначала как будто бы что-то рассчитывал, потом вдруг проговорил известный риторический пример: «Се тот, кто как и он, ввысь быстро, как птиц царь, порх вверх на Геликон!» Эка чепуха, заключил он.
В зале они нашли приказничиху, которая, как ни мало
была довольна своим постояльцем, но все-таки считала себя обязанною проводить его.
И на другой день часу
в десятом он
был уже
в вокзале железной дороги и
в ожидании звонка сидел на диване; но и посреди великолепной
залы,
в которой ходила, хлопотала, смеялась и говорила оживленная толпа,
в воображении его неотвязчиво рисовался маленький домик, с оклеенною гостиной, и
в ней скучающий старик,
в очках,
в демикотоновом сюртуке, а у окна угрюмый, но добродушный капитан, с своей трубочкой, и, наконец, она с выражением отчаяния и тоски
в опухнувших от слез глазах.
Зала была оклеена какими-то удивительно приятного цвета обоями;
в углу стоял мраморный камин с бронзовыми украшениями и с своими обычными принадлежностями, у которых ручки
были позолочены. Через тяжелую драпировку виднелось, что
в гостиной
была поставлена целая роща кактусов, бананов, олеандров, и все они затейливо осеняли стоявшую промеж них разнообразнейших форм мебель. У директора
была квартира казенная и на казенный счет меблируемая.
Кроме Калиновича,
в зале находились и другие лица; это
были: незначительной, но довольно приятной наружности молодой чиновник
в вицмундире, застегнутом на все пуговицы, и с портфелью
в руках.
Когда, задумавшись и заложив руки назад, он ходил по своей огромной
зале, то во всей его солидной посадке тела,
в покрое даже самого фрака, так и чувствовался будущий действительный статский советник, хоть
в то же время добросовестность автора заставляет меня сказать, что все это спокойствие
была чисто одна личина:
в душе Калинович страдал и беспрестанно думал о Настеньке!
23 октября назначен
был у баронессы большой бал собственно для молодых. Накануне этого дня, поутру, Калинович сидел
в своем богатом кабинете. Раздался звонок, и вслед за тем послышались
в зале знакомые шаги князя. Калинович сделал гримасу.
Приятность этих ощущений
в нем
была, однако, уничтожена мгновенно, когда он взглянул
в один из углов
залы и увидел господина с бородой, стоявшего по-прежнему у колонны, и около него — Белавина.
От управляющего губернией
был послан между тем жандарм за начальником арестантской роты, и через какие-нибудь полчаса
в приемной
зале уж стоял навытяжке и
в полной форме дослужившийся из сдаточных капитан Тимков, который, несмотря на то, что владел замечательно твердым характером и столь мало подвижным лицом, что как будто бы оно обтянуто
было лубом, а не кожей человеческой, несмотря на все это,
в настоящие минуты, сам еще не зная, зачем его призвали,
был бледен до такой степени, что молодой чиновник, привезенный вице-губернатором из Петербурга и теперь зачисленный
в штат губернского правления, подошел к нему и, насмешливо зевая, спросил...
Калинович, наконец, вышел из кабинета и, хоть
в зале было несколько человек других чиновников, прямо подошел к капитану.
Зала театра по случаю торжественного спектакля
была освещена
в два ряда.
— Слава богу, хорошо теперь стало, — отвечал содержатель, потирая руки, — одних декораций, ваше превосходительство, сделано мною пять новых; стены тоже побелил, механику наверху поправил; а то
было, того и гляди что убьет кого-нибудь из артистов. Не могу, как другие антрепренеры, кое-как заниматься театром. Приехал сюда — так не то что на сцене,
в зале было хуже, чем
в мусорной яме.
В одну неделю просадил тысячи две серебром. Не знаю, поддержит ли публика, а теперь тяжело: дай бог концы с концами свести.
Молоденькая жена чиновника особых поручений вместе с молоденькою прокуроршей, будто катаясь, несколько уж раз проезжали по набережной, чтоб хоть
в окна заглянуть и посмотреть, что
будет делаться
в губернаторской квартире, где действительно
в огромной
зале собрались все чиновники, начиная с девятого класса до пятого, чиновники, по большей части полные, как черепахи, и выставлявшие свои несколько сутуловатые головы из нескладных, хоть и золотом шитых воротников.
Проговоря это, Калинович приостановился на несколько секунд.
В зале между тем царствовало совершенное молчание: все
были заметно и глубоко оскорблены.
Неточные совпадения
На шестой день
были назначены губернские выборы.
Залы большие и малые
были полны дворян
в разных мундирах. Многие приехали только к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались
в залах. У губернского стола, под портретом Государя, шли прения.
Еще Бетси не успела выйти из
залы, как Степан Аркадьич, только что приехавший от Елисеева, где
были получены свежие устрицы, встретил ее
в дверях.
Наказанный сидел
в зале на угловом окне; подле него стояла Таня с тарелкой. Под видом желания обеда для кукол, она попросила у Англичанки позволения снести свою порцию пирога
в детскую и вместо этого принесла ее брату. Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он
ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «
ешь сама, вместе
будем есть… вместе».
Неведовскому переложили, как и
было рассчитано, и он
был губернским предводителем. Многие
были веселы, многие
были довольны, счастливы, многие
в восторге, многие недовольны и несчастливы. Губернский предводитель
был в отчаянии, которого он не мог скрыть. Когда Неведовский пошел из
залы, толпа окружила его и восторженно следовала за ним, так же как она следовала
в первый день за губернатором, открывшим выборы, и так же как она следовала за Снетковым, когда тот
был выбран.
Дворяне и
в большой и
в малой
зале группировались лагерями, и, по враждебности и недоверчивости взглядов, по замолкавшему при приближении чуждых лиц говору, по тому, что некоторые, шепчась, уходили даже
в дальний коридор,
было видно, что каждая сторона имела тайны от другой.