Неточные совпадения
— Еще! — отвечала Домна Осиповна с
той же веселой улыбкой; эти пятьдесят тысяч она скопила, когда еще
жила с мужем и распоряжалась всем его хозяйством, о чем сей последний, конечно, не ведал.
— Нет, вовсе… конечно, когда мои знакомые…
то есть, пока
живет здесь папа мой… — отвечала m-me Мерова, совершенно смутившись и при этом чуть не проговорившись: «Пока Янсутский здесь
живет»… — Летом, впрочем, я, вероятно, буду
жить в Петергофе…
Ни
то, ни другое: он был только человек, совершенно непохожий на
тех людей, посреди которых ему последнее время привелось
жить, и кто из них лучше: он ли с своим несколько отвлеченным миросозерцанием, или окружающие его люди, полные практической, кипучей деятельности, — это я предоставляю судить вкусу каждого.
— «Почтеннейший Григорий Мартынович! Случилась черт знает какая оказия: третьего дня я получил от деда из Сибири письмо ругательное, как только можно себе вообразить, и все за
то, что я разошелся с женой; если, пишет, я не сойдусь с ней, так он лишит меня наследства, а это штука, как сам ты знаешь, стоит миллионов пять серебром. Съезди, бога ради, к Домне Осиповне и упроси ее, чтобы она позволила приехать к ней
жить, и
жить только для виду. Пусть старый хрыч думает, что мы делаем по его».
«Лучше всего, — сказала себе мысленно Домна Осиповна, — в отношении подобных людей действовать так, что сначала сделать окончательно, что им неприятно, а потом и сказать: они побесятся, поволнуются, покричат, но и успокоятся же когда-нибудь», —
тем более, что Домна Осиповна будет ему говорить и может даже ясно доказать, что она
живет с мужем только для виду.
Надобно было иметь силу характера Домны Осиповны, чтобы,
живя у Бегушева целую неделю и все почти время проводя вместе с ним, скрывать от него волнующие ее мысли и чувствования,
тем более что сам Бегушев был очень весел, разговорчив и беспрестанно фантазировал, что вот он, с наступлением зимы, увезет Домну Осиповну в Италию, в которой она еще не бывала, познакомит ее с антиками, раскроет перед ней тайну искусств, — и Домна Осиповна ни одним словом, ни одним звуком не выразила, что она ожидает совершенно иначе провести грядущую зиму, — напротив, изъявляла удовольствие и почти восторг на все предложения Бегушева.
— Вы думаете, что я без кухни и питанья мог бы
жить и существовать? — спросил
тот.
— Она сошлась только для виду! — проговорил он. — У мужа ее есть дед богатый, который написал им, что если они не сойдутся,
то он лишит их пяти миллионов наследства! Они хоть и
живут в одном доме, но у него существует другая женщина… Не сделать этого они нашли очень нерасчетливым!
— Между нами, крупными деятелями, всегда очень много общего! Офонькина вон тоже тянут,
того даже из Египта, с его виллы, где он
проживал.
— Так как ты знаешь, где сестра
живет,
то после обеда вели заложить карету и поезжай за ней.
Собственно для этих знакомых Аделаида Ивановна
жила по зимам в Москве, сама их посещала, они ее посещали, уверяли в уважении и любви и вместе с
тем занимали у ней деньги.
— Ах, помню я ее, — сказала Аделаида Ивановна и приостановилась ненадолго, как бы не решаясь докончить
то, что ей хотелось сказать. — У меня со мной горничная здесь, Маремьяша, и ты, я думаю, знаешь, что мы не можем
жить ни я без нее, ни она без меня, — объяснила она, наконец.
— Если ты так добр, — продолжала она далее, — что приглашаешь меня
жить у тебя,
то я буду с тобой совершенно откровенна: я приехала сюда, чтобы попугать некоторых господ и госпож!
Я, в Петербурге
живя, каждый день почти виделся с ним и, замечая, что он страдает и мучится, стал, наконец, усовещевать его: «Как тебе, говорю, не грех роптать на бога: ты у всех в почете… ты богат, и если с тобой бывали неприятные случаи в жизни,
то они постигают всех и каждого!» — «И каждый, — говорит он, — принимает эти случаи различно: на одних они нисколько не действуют, а у других почеркивают сразу всю их жизнь!» Согласитесь вы, сказать такую мысль может только человек с байроновски глубокой душой.
Желание узнать, что есть ли хоть сотая доля правды в
том, что наболтал ему Хвостиков, которому он мало верил, узнать, по крайней мере пообстоятельнее, как Домна Осиповна
живет, где бывает, с кем видается, — овладевало Бегушевым все более и более.
— Не я болен, но у меня
живет сестра родная, она заболела! — проговорил ему
тот.
—
Жил было в деревне, — отвечал
тот, — хотел настоящим фермером сделаться, сам работал — вон мозоли какие на руках натер! — И Долгов показал при этом свои руки, действительно покрытые мозолями. — Но должен был бросить все это.
Ему легче бы, кажется, было, если бы она
жила дальше от него; но когда он позвонил у ее подъезда,
то ему захотелось, чтобы как можно скорее отворили дверь; оказалось, что и звонить было не надо: дверь была не заперта.
Долгов, прочитав письма, решился лучше не дожидаться хозяина: ему совестно было встретиться с ним. Проходя, впрочем, переднюю и вспомнив, что в этом доме
живет и граф Хвостиков, спросил, дома ли
тот? Ему отвечали, что граф только что проснулся. Долгов прошел к нему. Граф лежал в постели, совершенно в позе беспечного юноши, и с первого слова объявил, что им непременно надобно ехать вечером еще в одно место хлопотать по их делу. Долгов согласился.
— О, тогда, cousin, попросите его, чтобы он хоть часть мне заплатил… vous comprenez [вы понимаете (франц.).], что мне тяжело же
жить все и во всем на счет брата… Конечно, Александр — ангел: он мне ни в чем не отказывает; но как бы
то ни было, меня это мучит…
— Здравствуйте! — пробасил
тот, протягивая Бегушеву руку. — Вот вы желали помогать бедным, — продолжал священник
тем же басовым и монотонным голосом, — вчера я ходил причащать одну даму… вероятно, благородного происхождения, и
живет она — умирающая, без всякой помощи и средств — у поганой некрещеной жидовки!
Она сообразила, что ей лучше всего отыскать
того господина, который первый к ней приходил и которого она, сколько ей помнилось, видела раз выходящим из одного большого дома на дворе, где он, вероятно, и
жил. Жидовка решилась отправиться в этот дом.
На одной из значительных улиц, перед довольно большим каменным домом, граф велел экипажу остановиться: тут
жил попечитель
той больницы, в которую он вознамерился поместить дочь.
— Люблю с
тех пор, как увидела вас в первый раз в театре; но вы тогда любили Домну Осиповну, а я и не знаю хорошенько, что все это время делала… Не сердитесь на меня, душенька, за мое признание… Мне недолго осталось
жить на свете.
— Как же не потаскуша: она вон
жила с этим инженеришком, что к нам ездил… В Петербурге, говорят, с Ефимом Федоровичем Тюменевым путалась!.. — объяснял с
той же злобой Прокофий.
— Не может быть!.. Вы так еще молоды; конечно, вы с ним недолго
жили, и какая, я думаю, это была для вас потеря! —
То, что о Меровой говорила прислуга, Аделаида Ивановна с первого же взгляда на нее отвергла. — Но где же вы
жили?.. Граф ни разу не говорил мне, что у него есть дочь, и такая еще прелестная!
— А как приехали сюда, так и расхворались, — это очень понятно; я тоже, — как уж мне хорошо
жить у брата, все равно, что в царстве небесном, — но прихварываю:
то ноги пухнут,
то голова кружится.
— Послушай, Маремьяша, — сказал он, когда
та явилась, — сходи ты к одной госпоже Перехватовой…
живет она на Никитской, в собственном доме…
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Бобчинский. Да если этак и государю придется,
то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе
живет Петр Иванович Бобчинскнй.
Чтобы ему, если и тетка есть,
то и тетке всякая пакость, и отец если
жив у него,
то чтоб и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник такой!
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не
живет где-нибудь инкогнито…