Неточные совпадения
По
одной из стен ее в алькове виднелась большая кровать под штофным пологом, собранным вверху в большое золотое кольцо, и кольцо это держал не амур, не гений какой-нибудь, а летящий ангел с смертоносным
мечом в руке, как бы затем, чтобы почиющему на этом ложе каждоминутно напоминать о смерти.
— Можно-с, но мне гадко повторять, что об нем рассказывают: ни
один воз с сеном, ни
одна барка с хлебом не
смеют появиться в городе, не давши ему через полицмейстера взятки.
— Жизнь людей, нравственно связанных между собою, похожа на концентрические круги, у которых
один центр, и вот в известный момент два лица помещались в самом центре материального и психического сближения; потом они переходят каждый по своему отдельному радиусу в
один, в другой концентрик: таким образом все удаляются друг от друга; но связь существенная у них,
заметьте, не прервана: они могут еще сообщаться посредством радиусов и, взаимно действуя, даже умерщвлять
один другого, и не выстрелом в портрет, а скорей глубоким помыслом, могущественным движением воли в желаемом направлении.
Случившийся у Ченцовых скандал возбудил сильные толки в губернском городе; рассказывалось об нем разно и с разных точек зрения; при этом, впрочем, можно было
заметить одно, что либеральная часть публики, то есть молодые дамы, безусловно обвиняли Катрин, говоря, что она сама довела мужа до такого ужасного поступка с ней своей сумасшедшей ревностью, и что если бы, например, им, дамам, случилось узнать, что их супруги унизились до какой-нибудь крестьянки, так они постарались бы пренебречь этим, потому что это только гадко и больше ничего!
Я, наконец, совместный с вами владелец
одного из огромнейших состояний в губернии, и тогда я посмотрю, как господа дворяне
посмеют не выбрать меня в попечители гимназии!
Слышавши этот спор их,
один тогдашний остряк
заметил им: «Господа, если бы у Софьи Павловны с Молчалиным и было что-нибудь, то все-таки зачем же про девушку распускать такие слухи?
— Потому что ты механики-то, видно, и не знаешь. У тебя мельница действительно повернется, но только
один раз в день, а на этом много муки не
смелешь.
— Но тозе какой хлеб вы будете продавать и где? —
заметил один из откупщиков с такими явными следами своего жидовского происхождения, что имел даже пейсы, распространял от себя невыносимый запах чесноку и дзикал в своем произношении до омерзения.
— Э, зови меня, как хочешь! Твоя брань ни у кого на вороту не повиснет… Я людей не убивала, в карты и на разные плутни не обыгрывала, а что насчет баломута ты говоришь, так это ты, душенька, не ври, ты его подкладывал Лябьеву: это еще и прежде
замечали за тобой. Аркаша, я знаю, что не делал этого, да ты-то хотел его руками жар загребать. Разве ты не играл с ним в половине,
одно скажи!
Здесь я должен
заметить, что бессознательное беспокойство Егора Егорыча о грядущей судьбе Сусанны Николаевны оказалось в настоящие минуты почти справедливым. Дело в том, что, когда Егор Егорыч уехал к Пилецкому, Сусанна Николаевна, оставшись
одна дома, была совершенно покойна, потому что Углаков был у них поутру и она очень хорошо знала, что по два раза он не ездит к ним; но тот вдруг как бы из-под земли вырос перед ней. Сусанна Николаевна удивилась, смутилась и явно выразила в лице своем неудовольствие.
Таким образом, пьяный поручик, рывший для другого яму, сам прежде попал в оную и прямо из дома генерал-губернатора был отведен в
одну из частей, где его
поместили довольно удобно в особой комнате и с матрацем на кровати.
Здесь, впрочем, будет нелишним
заметить, что когда кто-либо и о чем-либо постоянно мечтает и постоянно
одного желает, то вряд ли каждому не удастся осуществить этого желания своего.
Посреди такого всеобщего ликования
одна только Миропа Дмитриевна сидела в лодке злая-презлая, но не на мужа, за которым она ничего не
заметила, а на этого старого черта и богача Кавинина, которому она проиграла тридцать рублей, и когда ему платила, так он принял ассигнации смеясь, как будто бы это были щепки!
— Это еще остатки средних веков, и ты вот
заметь: на некоторых
одни фуражки, а на других — другие, а также неодинакие и перевязи. Это означает, что сегодня происходит торжество, сколько вижу, двух или даже трех корпораций; на этих торжествах они пьют пиво, поют и, наконец, ссорятся между собой.
Аггей Никитич, конечно, всех этих мелочей не
замечал;
одно только показалось ему странным, что когда он начал танцевать вальс с пани Вибель, то она не подделывалась под его манеру, а танцевала по-своему, в два приема, так что им едва возможно было протанцевать
один тур; но с камер-юнкером, пригласившим после того пани Вибель и умевшим, конечно, танцевать вальс в два приема, она носилась по зале, как бабочка.
— А
заметили ли вы, — острил расходившийся камер-юнкер, — как господин Зверев танцевал с вами вальс? Он все старался толочься на
одном месте и все вас в грудь животом толкал.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да, и в журналы
помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в
один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.
Одни судили так: // Господь по небу шествует, // И ангелы его //
Метут метлою огненной // Перед стопами Божьими // В небесном поле путь;
Довольно демон ярости // Летал с
мечом карающим // Над русскою землей. // Довольно рабство тяжкое //
Одни пути лукавые // Открытыми, влекущими // Держало на Руси! // Над Русью оживающей // Святая песня слышится, // То ангел милосердия, // Незримо пролетающий // Над нею, души сильные // Зовет на честный путь.
— Слыхал, господа головотяпы! — усмехнулся князь («и таково ласково усмехнулся, словно солнышко просияло!» —
замечает летописец), — весьма слыхал! И о том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали — довольно знаю! Об
одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
В краткий период безначалия (см."Сказание о шести градоначальницах"), когда в течение семи дней шесть градоначальниц вырывали друг у друга кормило правления, он с изумительною для глуповца ловкостью перебегал от
одной партии к другой, причем так искусно
заметал следы свои, что законная власть ни минуты не сомневалась, что Козырь всегда оставался лучшею и солиднейшею поддержкой ее.