Неточные совпадения
— Почему же в Демидовское, а не в университет? Демидовцев я совсем не
знаю, но между университетскими студентами очень
много есть прекрасных и умных молодых людей, — проговорила девушка каким-то солидным тоном.
— Из Шекспира
много ведь есть переводов, — полуспросил, полупросто сказал он, сознаваясь внутренне, к стыду своему, что он ни одного из них не
знал и даже имя Шекспира встречал только в юмористических статейках Сенковского [Сенковский Осип Иванович (1800—1858) — востоковед, профессор Петербургского университета, журналист, беллетрист, редактор и соиздатель журнала «Библиотека для чтения», начавшего выходить в 1834 году. Писал под псевдонимом Барон Брамбеус.], в «Библиотеке для чтения».
— Очень
многому! — отвечал он. — Покуда существуют другие злоупотребительные учреждения, до тех пор о суде присяжных и думать нечего: разве может существовать гласный суд, когда произвол административных лиц доходит бог
знает до чего, — когда существует крепостное право?.. Все это на суде, разумеется, будет обличаться, обвиняться…
— Потому что еще покойная Сталь [Сталь Анна (1766—1817) — французская писательница, автор романов «Дельфина» и «Коринна или Италия». Жила некоторое время в России, о которой пишет в книге «Десять лет изгнания».] говаривала, что она
много знала женщин, у которых не было ни одного любовника, но не
знала ни одной, у которой был бы всего один любовник.
— Это тебе надобно
знать! — сказала Фатеева. — Я слишком
много страдала в жизни и потому имею право не доверять людям, — прибавила она с ударением.
Бальзака [Бальзак Оноре (1799—1850) — крупнейший французский писатель-реалист.], напротив, она мало
знала, прочла что-то такое из него, но и сама не помнила что; из русских писателей тоже
многого совершенно не читала и даже Пушкиным не особенно восхищалась. Но чем она поразила Павла, — это тем, что о существовании «Илиады» Гомера она даже и не подозревала вовсе.
— И нравственности по Домострою [«Домострой» — русский письменный памятник XVI века, содержащий свод правил религиозного, семейно-бытового и общественного поведения. «Домострой» стал символом домашнего деспотизма родителей, темных и отсталых понятий.], вы думаете? Как бы не так, — возразил Салов, — вы
знаете ли, что у
многих из сих милых особ почти за правило взято: любить мужа по закону, офицера — для чувств, кучера — для удовольствия.
Только этот самый барин… отчаянный этакой был, кутила, насмешник, говорит священнику: «Вы, батюшка, говорит, крестьян моих не забижайте
много, а не то я сам с вами шутку сшучу!» — «Да где я их обижаю, да чем их обижаю!» — оправдывается,
знаете, священник, а промеж тем в приходе действует по-прежнему.
— Нет, не самонадеянно, потому что у меня
много еще в жизни впереди занятий и развлечений, а что такое в вашей перспективе жизни осталось, я не
знаю!
Описанное мною объяснение происходило, кажется, между двумя только лицами, но, тем не менее, об нем в весьма непродолжительном времени
узнали весьма
многие.
Он
много и часто имел такие случаи в своей петербургской практике и
знал, как тут поступать.
Она, впрочем, писала не
много ему: «Как тебе не грех и не стыдно считать себя ничтожеством и видеть в твоих знакомых бог
знает что: ты говоришь, что они люди, стоящие у дела и умеющие дело делать.
— Кому служить-то?.. — отвечал Иван Кононов опять как-то односложно: он
знал, что с господами чиновниками разговаривать
много не следует и проговариваться не надо.
Подошли мы таким манером часов в пять утра к селенью, выстроились там солдаты в ширингу; мне велели стать в стороне и лошадей отпрячь; чтобы,
знаете, они не испугались, как стрелять будут; только вдруг это и видим: от селенья-то идет громада народу… икону,
знаете, свою несут перед собой… с кольями, с вилами и с ружьями
многие!..
— Карай его лучше за то, но не оставляй во мраке… Что ежели кто вам говорил, что есть промеж них начетчики: ихние попы, и пастыри, и вожди разные — все это вздор! Я имел с ними со
многими словопрение: он несет и сам не
знает что, потому что понимать священное писание — надобно тоже, чтоб был разум для того готовый.
— Я
много в жизни вынес неудач и несчастий, — толковал он Вихрову, идя с ним, — но теперь почти за все вознагражден; ты рассуди: я не умен очень, я не бог
знает какой юрист, у меня нет связей особенных, а меня назначили!.. За что же? За то, что я всегда был честен во всю мою службу.
— Когда я принимал губернаторство, — снова начал он, уже гордо поднимая свою голову, — вы
знаете — это было в самый момент перелома систем, и тогда действительно на это поприще вступило весьма
много просвещенных людей; но сонм их, скажу прямо, в настоящее время все больше и больше начинает редеть.
— Пожалуй, что это так!.. — согласилась Мари. — И,
знаешь, этого рода чинолюбцев и крестолюбцев очень
много ездит к мужу — и, прислушиваясь к ним, я решительно недоумеваю, что же такое наша матушка Россия: в самом ли деле она страна демократическая, как понимают ее нынче, или военная держава, как разумели ее прежде, и в чем состоит вкус и гений нашего народа?
Неточные совпадения
Хлестаков. Да что стихи! я
много их
знаю.
Городничий. Что, голубчики, как поживаете? как товар идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что,
много взяли? Вот, думают, так в тюрьму его и засадят!..
Знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что…
— // Я
знал Ермилу, Гирина, // Попал я в ту губернию // Назад тому лет пять // (Я в жизни
много странствовал, // Преосвященный наш // Переводить священников // Любил)…
В минуты унынья, о Родина-мать! // Я мыслью вперед улетаю, // Еще суждено тебе
много страдать, // Но ты не погибнешь, я
знаю.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь
знать вашего дядюшку. А, сверх того, от
многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.