— Не могу я этого сделать, — отвечал Абреев, — потому что я все-таки взял его из Петербурга и завез сюда, а потом кем я заменю его? Прежних взяточников я брать не хочу, а молодежь, — вот видели у меня старушку, которая жаловалась мне, что сын ее только что не бьет ее и
требует у ней состояния, говоря, что все имения должны быть общие: все они в таком же роде; но сами согласитесь, что с такими господами делать какое-нибудь серьезное дело — невозможно!
Неточные совпадения
Лицо Захаревского уже явно исказилось. Александра Григорьевна несколько лет вела процесс, и не для выгоды какой-нибудь, а с целью только показать, что она юристка и может писать деловые бумаги. Ардальон Васильевич в этом случае был больше всех ее жертвой: она читала ему все сочиняемые ею бумаги, которые в смысле деловом представляли совершенную чушь;
требовала совета
у него на них, ожидала от него похвалы им и наконец давала ему тысячу вздорнейших поручений.
— Весь он
у меня, братец, в мать пошел: умная ведь она
у меня была, но тоже этакая пречувствительная и претревожная!.. Вот он тоже маленьким болен сделался; вдруг вздумала: «Ай, батюшка, чтобы спасти сына от смерти, пойду сама в Геннадьев монастырь пешком!..» Сходила, надорвалась, да и жизнь кончила, так разве бог-то
требует того?!
— Бывать я
у вас должен, — начал Павел неторопливо, — этого
требует приличие, но я просил бы вас сказать мне, в какой именно день вы решительно не бываете дома, чтобы в этот именно день мне и бывать
у вас?
— Нет, и никогда не возвращу! — произнесла Клеопатра Петровна с ударением. — А то, что он будет писать к генерал-губернатору — это решительный вздор! Он и тогда, как в Петербург я от него уехала, писал тоже к генерал-губернатору; но Постен очень покойно свез меня в канцелярию генерал-губернатора; я рассказала там, что приехала в Петербург лечиться и что муж мой
требует меня, потому что домогается отнять
у меня вексель. Мне сейчас же выдали какой-то билет и написали что-то такое к предводителю.
— Вы согласитесь, что полковой командир может и сэкономить, может и не сэкономить — это в его воле; а между тем, извольте видеть, что выходит: он будет сдавать полк, он не знает еще, сколько с него будущий командир
потребует, — что же, ему свои, что ли, деньги в этом случае прикладывать; да иногда их и нет
у него…
— Я читал его моим приятелям, которых ты вот знаешь, — отнесся Вихров прямо уже к Клеопатре Петровне, — и которые все единогласно объявили, что
у меня огромный талант, и
потребовали, чтобы я писал; ради чего главным образом я и приехал в деревню.
«Вот, говорит, господа, я спьяна, за тысячу рублей, подкупил священника похоронить медведя
у церкви, по церковному обряду, а вот, говорит, и поличное это самое находится
у него в доме!» Священник — туда-сюда, отшутиться было хотел, но они постановление написали,
требуют, чтобы и он зарукоприкладствовал…
Тетка стала
требовать ее
у него; он не пускает — пишет: «Какие хотите деньги возьмите, только оставьте ее
у меня».
— Вы больше бы, чем всякая другая женщина, стеснили меня, потому что вы, во имя любви, от всякого мужчины
потребуете, чтобы он постоянно сидел
у вашего платья. В первый момент, как вы мне сказали, я подумал было сделать это для вас и принести вам себя в жертву, но я тут же увидел, что это будет совершенно бесполезно, потому что много через полгода я все-таки убегу от вас совсем.
— Ну, Иларион Ардальонович, — сказал он, входя к Захаревскому, — я сейчас со следствия; во-первых, это — святейшее и величайшее дело. Следователь важнее попа для народа: уполномоченный правом государства, он входит в дом к человеку, делает
у него обыск,
требует ответов от его совести, это черт знает что такое!
— Но все-таки, когда смотритель стал
у тебя
требовать их, отчего ж ты не отдавал их ему?
— Нет, не фальшивые, а
требовали настоящих! Как теперь вот гляжу,
у нас их в городе после того человек сто кнутом наказывали. Одних палачей, для наказания их, привезено было из разных губерний четверо. Здоровые такие черти, в красных рубахах все; я их и вез, на почте тогда служил; однакоже скованных их везут, не доверяют!.. Пить какие они дьяволы; ведро, кажется, водки выпьет, и то не заметишь его ни в одном глазе.
Мужик придет к нему за требой — непременно
требует, чтобы в телеге приезжал и чтобы ковер ему в телеге был: «Ты, говорит, не меня, а сан мой почитать должен!» Кто теперь на улице встретится, хоть малый ребенок, и шапки перед ним не снимет, он сейчас его в церковь — и на колени:
у нас народ этого не любит!
— Нельзя ей сейчас сюда! — возразила Катишь урезонивающим тоном. — Во-первых, она сама с дороги переодевается и отдыхает; а потом, вы и себя-то приведите хоть сколько-нибудь в порядок, — смотрите, какой
у вас хаос! — продолжала Катишь и начала прибирать на столе, складывать в одно место раскиданное платье; наконец, взяла гребенку и подала ее Вихрову, непременно
требуя, чтобы он причесался.
— Ваше превосходительство, — говорила старушка. — мне никакого сладу с ним нет! Прямо без стыда
требует: «Отдайте, говорит, маменька, мне состояние ваше!» — «Ну, я говорю, если ты промотаешь его?» — «А вам, говорит, что за дело? Состояние
у всех должно быть общее!» Ну, дам ли я, батюшка, состояние мое, целым веком нажитое, — мотать!
Неточные совпадения
У меня всё в нем одном, и я
требую, чтоб он весь больше и больше отдавался мне.
Так как смолоду
у него была способность к живописи и так как он, нe зная, куда тратить свои деньги, начал собирать гравюры, он остановился на живописи, стал заниматься ею и в нее положил тот незанятый запас желаний, который
требовал удовлетворения.
Но для выражения этого желания освобождения не было
у него слов, и потому он не говорил об этом, а по привычке
требовал удовлетворения тех желаний, которые уже не могли быть исполнены.
Но господа средней руки, что на одной станции
потребуют ветчины, на другой поросенка, на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом как ни в чем не бывало садятся за стол в какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит
у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плёсом, [Сомовий плёс — «хвост
у сома, весь из жира».
У ворот часовые остановили нас и
потребовали наших паспортов.