Неточные совпадения
— Пишет-с, — повторил Еспер Иваныч и начал читать написанное прекрасным почерком письмо: «
Дорогой благодетель!
Пишу к вам это письмо в весьма трогательные минуты нашей жизни: князь Веснев кончил жизнь…»
Чтобы объяснить эти слова Клеопатры Петровны, я должен сказать, что она имела довольно странный взгляд на писателей; ей как-то казалось, что они непременно должны были быть или люди знатные, в больших чинах, близко стоящие к государю, или, по крайней мере, очень ученые, а тут Вихров, очень милый и
дорогой для нее человек, но все-таки весьма обыкновенный, хочет сделаться писателем и
пишет; это ей решительно казалось заблуждением
с его стороны, которое только может сделать его смешным, а она не хотела видеть его нигде и ни в чем смешным, а потому, по поводу этому, предполагала даже поговорить
с ним серьезно.
— Павел Михайлыч, будет вам сегодня
писать, вы и без того
с дороги устали! — сказала она.
Она в самом деле любила Клеопатру Петровну больше всех подруг своих. После той размолвки
с нею, о которой когда-то Катишь
писала Вихрову, она сама, первая, пришла к ней и попросила у ней прощения. В Горохове их ожидала уже вырытая могила; опустили туда гроб, священники отслужили панихиду — и Вихров
с Катишь поехали назад домой. Всю
дорогу они, исполненные своих собственных мыслей, молчали, и только при самом конце их пути Катишь заговорила...
Василий Иваныч после пожара два раза ездил в губернский город и дальше по Волге за Нижний;
писал с дороги, но очень маленькие письма и чаще посылал телеграммы. Вчера он только что вернулся и опять уехал в уездный город. К обеду должен быть домой.
Неточные совпадения
Но что там он поссорился
с начальником и поехал назад в Москву, но
дорогой так заболел, что едва ли встанет, —
писала она.
—
Пишу другой: мальчика заставили пасти гусей, а когда он полюбил птиц, его сделали помощником конюха. Он полюбил лошадей, но его взяли во флот. Он море полюбил, но сломал себе ногу, и пришлось ему служить лесным сторожем. Хотел жениться — по любви — на хорошей девице, а женился из жалости на замученной вдове
с двумя детьми. Полюбил и ее, она ему родила ребенка; он его понес крестить в село и
дорогой заморозил…
Этот долг можно заплатить из выручки за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся
с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу
напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду
дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет… А там они,
с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не пришло!
— Ты знаешь, сколько дохода
с Обломовки получаем? — спрашивал Обломов. — Слышишь, что староста
пишет? доходу «тысящи яко две помене»! А тут
дорогу надо строить, школы заводить, в Обломовку ехать; там негде жить, дома еще нет… Какая же свадьба? Что ты выдумал?
X.
с большим участием спросил меня о моей болезни. Так как я не полюбопытствовал прочитать, что
написал доктор, то мне и пришлось выдумать болезнь. По счастию, я вспомнил Сазонова, который, при обильной тучности и неистощимом аппетите, жаловался на аневризм, — я сказал X., что у меня болезнь в сердце и что
дорога может мне быть очень вредна.