Неточные совпадения
Вышел Видостан,
в бархатном кафтане, обшитом позументами, и
в шапочке набекрень. После него выбежали Тарабар и Кифар. Все эти лица мало заняли Павла. Может быть, врожденное эстетическое чувство говорило
в нем, что самые
роли были чепуха великая, а исполнители их — еще и хуже того. Тарабар и Кифар были именно те самые драчуны, которым после представления предстояло отправиться
в часть. Есть ли возможность при подобных обстоятельствах весело играть!
Вместе с Павлом
в одну ночь они переписали
роли.
В этом виде Павел очень стал походить на хохла, и хохла уже немолодого, за что и получил от Плавина
роль Прудиуса.
Молодого казака Климовского стал играть гимназист седьмого класса, большой франт, который играл уже эту
роль прежде и известен был тем, что, очень ловко танцуя мазурку, вылетал
в своем первом явлении на сцену.
В «Воздушных замках»
роль Альнаскарова Плавин отдал семикласснику, а Виктора-слугу взялся сам играть: он решительно считал себя разнообразнейшим комическим актером!
Маленький Шишмарев играл уже
в «Воздушных замках» горничную, а из прочих гимназистов решительно никто не хотел брать на себя женских
ролей.
Павел, все это время ходивший по коридору и повторявший умственно и, если можно так выразиться, нравственно свою
роль, вдруг услышал плач
в женской уборной. Он вошел туда и увидел, что на диване сидел, развалясь, полураздетый из женского костюма Разумов, а на креслах маленький Шишмарев, совсем еще не одетый для Маруси. Последний заливался горькими слезами.
Я очень хорошо понимаю, что разум есть одна из важнейших способностей души и что, действительно, для него есть предел, до которого он может дойти; но вот тут-то, где он останавливается, и начинает, как я думаю, работать другая способность нашей души — это фантазия, которая произвела и искусства все и все религии и которая, я убежден, играла большую
роль в признании вероятности существования Америки и подсказала многое к открытию солнечной системы.
В оставленном им обществе, между тем, инженер тоже хотел было представить и передразнить Каратыгина [Каратыгин Василий Андреевич (1802—1853) — известный актер-трагик.] и Толченова [Толченов Павел Иванович (1787—1862) — артист московской и петербургской трупп на
ролях резонеров.], но сделал это так неискусно, так нехудожественно, что даже сам заметил это и, не докончив монолога, на словах уже старался пояснить то, что он хотел передать.
— Ну, что же делать, очень жаль! — говорил Павел, находя и со своей стороны совершенно невозможным, чтобы она
в этом положении появилась на сцене. — До свиданья! — сказал он и ушел опять к Анне Ивановне, которая была уже
в шляпке. Он посадил ее на нарочно взятого лихача, и они понеслись на Никитскую. Фатееву Павел
в эту минуту совершенно забыл. Впереди у него было искусство и мысль о том, как бы хорошенько выучить Анну Ивановну сыграть
роль Юлии.
— «О, вижу ясно, что у тебя
в гостях была царица Маб!» — все тут же единогласно согласились, что они такого Меркуцио не видывали и не увидят никогда. Грустный Неведомов читал Лоренцо грустно, но с большим толком, и все поднимал глаза к небу. Замин, взявший на себя
роль Капулетти, говорил каким-то гортанным старческим голосом: «Привет вам, дорогие гости!» — и больше походил на мужицкого старосту, чем на итальянского патриция.
На
роль Лоренцо, значит, недоставало теперь актера; для няньки Вихров тоже никого не мог найти. Кого он из знакомых дам ни приглашал, но как они услышат, что этот театр не то, чтобы
в доме где-нибудь устраивался, а затевают его просто студенты, — так и откажутся. Павел, делать нечего, с глубоким душевным прискорбием отказался от мысли о театре.
— А не знаете ли вы, Гаврило Емельяныч, — спросил его потом Вихров
в одну из следующих послеобеденных бесед, — какой-нибудь истории, где бы любовь играла главную
роль; мне это нужно для сочинений моих, понимаете?
Слухи эти дошли, разумеется, и до Юленьки Захаревской; она при этом сделала только грустно-насмешливую улыбку. Но кто больше всех
в этом случае ее рассердил — так это Катишь Прыхина: какую та во всей этой истории играла
роль, на языке порядочной женщины и ответа не было. Юлия хотя была и совершенно чистая девушка, но, благодаря дружбе именно с этой m-lle Прыхиной и почти навязчивым ее толкованиям, понимала уже все.
— Выпьем и потолкуем! — согласился Вихров; он последнее время все чаще и чаще стал предаваться этого рода развлечению с приятелями. Те делали это больше по привычке, а он — с горя,
в котором большую
роль играла печаль об Фатеевой, а еще и больше того то, что из Петербурга не было никакого известия об его произведениях.
— Где ж тут у тебя —
в мурье твоей; но дело
в том, что меня разные госпожи иногда посещают. Не прекратить же мне этого удовольствия для нее! Что ей вздумалось приехать? Я сильно подозреваю, что постоялец мой играет
в этом случае большую
роль. Ты писал ей, что он здесь?
— Мне, значит,
в вашем спектакле и нет никакой
роли — бедная я, бедная! — проговорила как-то шутя, но
в глубине души с грустью, Юлия.
Выбор такой большой пьесы, как «Гамлет», произвел удивление и смех
в публике; но m-me Пиколова хотела непременно, чтобы пьесу эту играли, — хотел того, значит, и грозный начальник губернии и
в этом случае нисколько не церемонился:
роль короля, например, он прислал с жандармом к председателю казенной палаты, весьма красивому и гордому из себя мужчине, и непременно требовал, чтобы тот через неделю выучил эту
роль.
Перед наступлением первой репетиции он беспрестанно ездил ко всем участвующим и долго им толковал, что если уж играть что-либо на благородных спектаклях, так непременно надо что-нибудь большое и умное, так что все невольно прибодрились и начали думать, что они
в самом деле делают что-то умное и большое; даже председатель казенной палаты не с таким грустным видом сидел и учил
роль короля Клавдия; молодежь же стала меньше насмешничать.
Все действующие лица выучили уже свои
роли, так как все они хорошо знали, что строгий их предприниматель, с самого уже начала репетиции стоявший у себя
в зале навытяжке и сильно нахмурив брови, не любил шутить
в этом случае и еще
в прошлом году одного предводителя дворянства, который до самого представления не выучивал своей
роли, распек при целом обществе и, кроме того, к очередной награде еще не представил.
Из одного этого приема, что начальник губернии просил Вихрова съездить к судье, а не послал к тому прямо жандарма с
ролью, видно было, что он третировал судью несколько иным образом, и тот действительно был весьма самостоятельный и
в высшей степени обидчивый человек. У диких зверей есть, говорят, инстинктивный страх к тому роду животного, которое со временем пришибет их. Губернатор, не давая себе отчета, почему-то побаивался судьи.
Вихров, после того, Христом и богом упросил играть Полония — Виссариона Захаревского, и хоть военным, как известно,
в то время не позволено было играть, но начальник губернии сказал, что — ничего, только бы играл; Виссарион все хохотал: хохотал, когда ему предлагали, хохотал, когда стал учить
роль (но противоречить губернатору, по его уже известному нам правилу, он не хотел), и говорил только Вихрову, что он боится больше всего расхохотаться на сцене, и игра у него выходила так, что несколько стихов скажет верно, а потом и заговорит не как Полоний, а как Захаревский.
Петербургский артист играл
в этой пьесе главную
роль Подхалюзина.
Бездарнее и отвратительнее сыграть эту
роль было невозможно, хотя артист и старался говорить некоторые характерные фразы громко, держал известным образом по-купечески большой палец на руке, ударял себя при патетических восклицаниях
в грудь и прикладывал
в чувствительных местах руку к виску; но все это выходило только кривляканьем, и кривляканьем самой грубой и неподвижной натуры, так что артист, видимо, родился таскать кули с мукою, но никак уж не на театре играть.
— Удивительное дело, — сказал Вихров, — каким образом это так случилось, что приятели мои, с которыми я сближался
в юности, все явились потом более или менее общественными людьми, не говоря уж, например, об вас, об Плавине, но даже какой-нибудь Замин — и тот играет
роль, как глашатай народных нужд и желаний.
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя
в голове, — один из тех людей, которых
в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не
в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту
роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Когда мы мним, что счастию нашему нет пределов, что мудрые законы не про нас писаны, а действию немудрых мы не подлежим, тогда являются на помощь законы средние, которых
роль в том и заключается, чтоб напоминать живущим, что несть на земле дыхания, для которого не было бы своевременно написано хотя какого-нибудь закона.
Это важно», говорил себе Сергей Иванович, чувствуя вместе с тем, что это соображение для него лично не могло иметь никакой важности, а разве только портило
в глазах других людей его поэтическую
роль.
Вронский был
в эту зиму произведен
в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и
в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им
в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную
роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся
в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Он знал очень хорошо, что
в глазах этих лиц
роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но
роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее
в прелюбодеянье, что
роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.