Неточные совпадения
В отношении его она старалась представиться в одно и
то же
время матерью строгою и страстною.
Эта обедня собственно ею и была заказана за упокой мужа; кроме
того, Александра Григорьевна была строительницей храма и еще несколько дней
тому назад выхлопотала отцу протопопу камилавку [Камилавка — головной убор священников во
время церковной службы, жалуемый за отличие.].
Захаревский около этого
времени сделан был столоначальником и, как подчиненный, часто бывал у исправника в доме;
тот наконец вздумал удалить от себя свою любовницу...
Увидав Захаревских в церкви, Александра Григорьевна слегка мотнула им головой;
те, в свою очередь, тоже издали поклонились ей почтительно: они знали, что Александра Григорьевна не любила, чтобы в церкви, и особенно во
время службы, подходили к ней.
Другой же сын их был в это
время занят совсем другим и несколько даже странным делом: он болтал палкой в помойной яме; с месяц
тому назад он в этой же помойне, случайно роясь, нашел и выудил серебряную ложку, и с
тех пор это сделалось его любимым занятием.
Эти факты вызвали эпиграмму, которая, как и другие эпиграммы
того времени, приписывалась Пушкину: Рука с военным обшлагом, пририсованная к эпиграмме, показывала, что «всевышний» — это Николай I.].
Только на обеспеченной всем и ничего не делающей русской дворянской почве мог вырасти такой прекрасный и в
то же
время столь малодействующий плод.
Князя в
то утро не было дома, но княгиня, все
время поджидавшая, приняла его.
Павел во всю жизнь свою, кроме одной скрипки и плохих фортепьян, не слыхивал никаких инструментов; но теперь, при звуках довольно большого оркестра, у него как бы вся кровь пришла к сердцу; ему хотелось в одно и
то же
время подпрыгивать и плакать.
Юноши наши задумали между
тем дело большое. Плавин, сидевший несколько
времени с закрытыми глазами и закинув голову назад, вдруг обратился к Павлу.
Мари, Вихров и m-me Фатеева в самом деле начали видаться почти каждый день, и между ними мало-помалу стало образовываться самое тесное и дружественное знакомство. Павел обыкновенно приходил к Имплевым часу в восьмом; около этого же
времени всегда приезжала и m-me Фатеева. Сначала все сидели в комнате Еспера Иваныча и пили чай, а потом он вскоре после
того кивал им приветливо головой и говорил...
Он последнее
время стал до глубины души ненавидеть Симонова, потому что
тот беспрестанно его ругал за глупость и леность.
— А о чем же? — возразил в свою очередь Павел. — Я, кажется, — продолжал он грустно-насмешливым голосом, — учился в гимназии, не жалея для этого ни
времени, ни здоровья — не за
тем, чтобы потом все забыть?
—
То было, сударь,
время, а теперь — другое: меня сейчас же, вон, полковой командир солдату на руки отдал… «Пуще глазу, говорит, береги у меня этого дворянина!»; так
тот меня и умоет, и причешет, и грамоте выучил, — разве нынче есть такие начальники!
— Это-то и дурно-с, это-то и дурно! — продолжал горячиться Павел. — Вы выйдете титулярным советником, — обратился он снова к правоведу, — вам, сообразно вашему чину, надо дать должность; но вы и выучиться к
тому достаточно
времени не имели и опытности житейской настолько не приобрели.
— Ужасная! — отвечал Абреев. — Он жил с madame Сомо.
Та бросила его, бежала за границу и оставила триста тысяч векселей за его поручительством… Полковой командир два года спасал его, но последнее
время скверно вышло: государь узнал и велел его исключить из службы… Теперь его, значит, прямо в тюрьму посадят… Эти женщины, я вам говорю, хуже змей жалят!.. Хоть и говорят, что денежные раны не смертельны, но благодарю покорно!..
«О! Когда придет
то счастливое
время, — продолжал он думать в каком-то даже лихорадочном волнении, — что я буду иметь право тебе одной посвящать и мои знания, и мои труды, и мою любовь».
— Никак уж!.. Но скажите, как же вы, однако, и давно ли вы здесь?.. — спросил Павел в одно и
то же
время сконфуженным и обрадованным голосом.
— Всегда к вашим услугам, — отвечал ей Павел и поспешил уйти. В голове у него все еще шумело и трещало; в глазах мелькали зеленые пятна; ноги едва двигались. Придя к себе на квартиру, которая была по-прежнему в доме Александры Григорьевны, он лег и так пролежал до самого утра, с открытыми глазами, не спав и в
то же
время как бы ничего не понимая, ничего не соображая и даже ничего не чувствуя.
Полковник, начавший последнее
время почти притрухивать сына, на это покачал только головой и вздохнул; и когда потом проводил, наконец, далеко еще не оправившегося Павла в Москву,
то горести его пределов не было: ему казалось, что у него нет уже больше сына, что
тот умер и ненавидит его!.. Искаженное лицо солдата беспрестанно мелькало перед глазами старика.
Все, что он на этот раз встретил у Еспера Иваныча, явилось ему далеко не в прежнем привлекательном виде: эта княгиня, чуть живая, едущая на вечер к генерал-губернатору, Еспер Иваныч, забавляющийся игрушками, Анна Гавриловна, почему-то начавшая вдруг говорить о нравственности, и наконец эта дрянная Мари, думавшая выйти замуж за другого и в
то же
время, как справедливо говорит Фатеева, кокетничавшая с ним.
Павел ворочался и метался, и чем более проходило
времени,
тем больше у него голова горела и нервы расстраивались.
Он чувствовал некоторую неловкость сказать об этом Мари; в
то же
время ему хотелось непременно сказать ей о
том для
того, чтобы она знала, до чего она довела его, и Мари, кажется, поняла это, потому что заметно сконфузилась.
В дверях часовни Павел увидел еще послушника, но только совершенно уж другой наружности: с весьма тонкими очертаниями лица, в выражении которого совершенно не видно было грубо поддельного смирения, но в
то же
время в нем написаны были какое-то спокойствие и кротость; голубые глаза его были полуприподняты вверх; с губ почти не сходила небольшая улыбка; длинные волосы молодого инока были расчесаны с некоторым кокетством; подрясник на нем, перетянутый кожаным ремнем, был, должно быть, сшит из очень хорошей материи, но теперь значительно поизносился; руки у монаха были белые и очень красивые.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая
времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен
тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
— Да-с, недурно, — подтвердил и Неведомов. — Шекспир есть высочайший и, в
то же
время, реальнейший поэт — в этом главная сила его!
Герой мой вышел от профессора сильно опешенный. «В самом деле мне, может быть, рано еще писать!» — подумал он сам с собой и решился пока учиться и учиться!.. Всю эту проделку с своим сочинением Вихров тщательнейшим образом скрыл от Неведомова и для этого даже не видался с ним долгое
время. Он почти предчувствовал, что
тот тоже не похвалит его творения, но как только этот вопрос для него, после беседы с профессором, решился, так он сейчас же и отправился к приятелю.
— Некогда все! — отвечал Салов, в одно и
то же
время ухмыляясь и нахмуриваясь. Он никогда почти не ходил в университет и все был на первом курсе, без всякой, кажется, надежды перейти на второй.
Павел, как мы видели, несколько срезавшийся в этом споре, все остальное
время сидел нахмурившись и насупившись; сердце его гораздо более склонялось к
тому, что говорил Неведомов; ум же, — должен он был к досаде своей сознаться, — был больше на стороне Салова.
Неведомов пришел под руку с известной уже нам девицей, которая оттого, в одно и
то же
время, конфузилась и смеялась.
Неведомов между
тем усадил свою спутницу рядом с собой и по
временам, несмотря на свои мягкие голубые глаза, взглядывал на нее каким-то пламенным тигром.
И Салов, делая явно при всех гримасу, ходил к ней, а потом, возвращаясь и садясь, снова повторял эту гримасу и в
то же
время не забывал показывать головой Павлу на Неведомова и на его юную подругу и лукаво подмигивать.
Во все это
время Анна Ивановна, остававшаяся одна, по
временам взглядывала
то на Павла,
то на Неведомова. Не принимая, конечно, никакого участия в этом разговоре, она собиралась было уйти к себе в комнату; но вдруг, услышав шум и голоса у дверей, радостно воскликнула...
Тот сейчас же его понял, сел на корточки на пол, а руками уперся в пол и, подняв голову на своей длинной шее вверх, принялся тоненьким голосом лаять — совершенно как собаки, когда они вверх на воздух на кого-то и на что-то лают; а Замин повалился, в это
время, на пол и начал, дрыгая своими коротенькими ногами, хрипеть и визжать по-свинячьи. Зрители, не зная еще в чем дело, начали хохотать до неистовства.
Вне этой сферы, в практической жизни, с героем моим в продолжение этого
времени почти ничего особенного не случилось, кроме разве
того, что он еще больше возмужал и был из весьма уже немолодых студентов.
Любовь к Мари в герое моем не
то чтобы прошла совершенно, но она как-то замерла и осталась в
то же
время какою-то неудовлетворенною, затаенною и оскорбленною, так что ему вспоминать об Мари было больно, грустно и досадно; он лучше хотел думать, что она умерла, и на эту
тему, размечтавшись в сумерки, писал даже стихи...
Вообще, он был весьма циничен в отзывах даже о самом себе и, казалось, нисколько не стыдился разных своих дурных поступков. Так, в одно
время, Павел стал часто видать у Салова какого-то молоденького студента, который приходил к нему, сейчас же садился с ним играть в карты, ерошил волосы, швырял даже иногда картами, но, несмотря на
то, Салов без всякой жалости продолжал с ним играть.
— Ну, вот этого мы и сами не знаем — как, — отвечал инженер и, пользуясь
тем, что Салов в это
время вышел зачем-то по хозяйству, начал объяснять. — Это история довольно странная. Вы, конечно, знакомы с здешним хозяином и знаете, кто он такой?
Барышня между
тем, посаженная рядом с ним, проговорила вслух, как бы ни к кому собственно не относясь, но в
то же
время явно желая, чтобы Павел это слышал...
Ему и хотелось съездить к Коптину, но в
то же
время немножко и страшно было: Коптин был генерал-майор в отставке и, вместе с
тем, сочинитель. Во всей губернии он слыл за большого вольнодумца, насмешника и даже богоотступника.
Госпожа Татьяна эта, я уверен, в
то время, как встретилась с Онегиным на бале, была в замшевых башмаках — ну, и ему она могла показаться и светской, и неприступной, но как же поэт-то не видел тут обмана и увлечения?
Вакация Павла приближалась к концу. У бедного полковника в это
время так разболелись ноги, что он и из комнаты выходить не мог. Старик, привыкший целый день быть на воздухе, по необходимости ограничивался
тем, что сидел у своего любимого окошечка и посматривал на поля. Павел, по большей части, старался быть с отцом и развеселял его своими разговорами и ласковостью. Однажды полковник, прищурив свои старческие глаза и посмотрев вдаль, произнес...
Выйдя на двор, гостьи и молодой хозяин сначала направились в яровое поле, прошли его, зашли в луга, прошли все луга, зашли в небольшой перелесок и
тот весь прошли. В продолжение всего этого
времени, m-lle Прыхина беспрестанно уходила
то в одну сторону,
то в другую, видимо, желая оставлять Павла с m-me Фатеевой наедине.
Та вряд ли даже, в этом случае, делала ей какие-либо особенные откровенности, но она сама догадалась о многом: о, в этом случае m-lle Прыхина была преопытная и предальновидная!
Все повернули назад. В перелеске m-lle Прыхина опять с каким-то радостным визгом бросилась в сторону: ей, изволите видеть, надо было сорвать росший где-то вдали цветок, и она убежала за ним так далеко, что совсем скрылась из виду. M-me Фатеева и Павел, остановившись как бы затем, чтобы подождать ее, несколько
времени молча стояли друг против друга; потом, вдруг Павел зачем-то, и сам уже не отдавая себе в
том отчета, протянул руку и проговорил...
Чтобы больше было участвующих, позваны были и горничные девушки. Павел, разумеется, стал в пару с m-me Фатеевой. М-lle Прыхина употребляла все старания, чтобы они все
время оставались в одной паре. Сама, разумеется, не ловила ни
того, ни другую, и даже, когда горничные горели, она придерживала их за юбки, когда
тем следовало бежать.
Те, впрочем, и сами скоро догадались, что молодого барина и приезжую гостью разлучать между собою не надобно; это даже заметил и полковник.
— Очень жаль! — отвечал
тот механически, а сам в это
время не спускал глаз с m-me Фатеевой, которая, когда надела шляпку, показалась ему еще прелестнее.
Проехали почти половину до
того места, от которого они сбились. Вдруг послышался треск и как бы шлепанье лошадиных ног, и в
то же
время между кустами показался ехавший верхом мужик.
— Здравствуйте! — проговорила она приветливым и тихим голосом и в
то же
время была как бы немного оконфужена.
Он, должно быть, в
то время, как я жила в гувернантках, подсматривал за мною и знал все, что я делаю, потому что, когда у Салова мне начинало делаться нехорошо, я писала к Неведомову потихоньку письмецо и просила его возвратить мне его дружбу и уважение, но он мне даже и не отвечал ничего на это письмо…
Его самого интересовало посмотреть, что с Неведомовым происходит. Он застал
того в самом деле не спящим, но сидящим на своем диване и читающим книгу. Вихров, занятый последнее
время все своей Клеопатрой Петровной, недели с две не видал приятеля и теперь заметил, что
тот ужасно переменился: похудел и побледнел.