Соломонида Платоновна.
Вот тебе на!.. Какой хват! Что ж такое любовишка? Мало ли, я думаю, у вас этих любовишек? Этак нигде нельзя жениться. Влюблен, что ли, в кого?
Неточные совпадения
Дурнопечин. По крайней мере не хочется ли
тебе этак, вставши поутру, поскорей бы
на воздух? Или
вот, например, скажи мне, братец: можешь ли
ты сейчас поутру ваниматься чем-нибудь? Не чувствуешь ли
ты этакой тоски… лени?
Настасья Кириловна. Ну, хорошо, говори
на меня, что с меня, старухи, взять. (Осматривая комнату.)Чего бы у него еще попросить? Право, уж и не знаю… Разве
вот шапку
тебе бобровую. Помнишь,
ты у меня еще все просил.
Дурнопечин(протягиваясь
на диване,
на котором сидел).Все кончено теперь! Все это видят и знают; а я, глупец, думал еще жить, думал жениться, послужил бы даже, а
вот теперь женись и служи, особенно при таком сердцебиении. (Хватая себя за бок.)Пожалуй, и сейчас лопнет артерия. (Кричит с испугом.)Никита! Никита!.. Где
ты, злодей этакой!.. Поди сюда.
Прохор Прохорыч. Гражданскими делами, вероятно, мало занимались? Но я говорю сущую справедливость. Я пользовался еще расположением покойного вашего родителя! Прекраснейший был человек, как теперь
на него гляжу: собой этакой полный, глаза навыкате, весельчак был такой, что и свет другого не производил; я ему часто говоривал: — Неправильно, говорю, дядюшка, Рамешками владеете, поделитесь. — «А
вот погоди, говорит, как умру, так
тебе поросатую свинью оставлю…» — да сам и захохочет, покойный свет!
Дурнопечин. Ну, так
вот, отправь это письмо, и
на тебе на то пять рублей… Отправишь, а сдачу возьми себе.
Соломонида Платоновна (качая головой).Ах
ты, лукавый человек! Ах
ты, чернильная пиявица! Как
тебя не повесят до сих пор,
вот ты что мне скажи, а давно бы пора, ей-богу, пора!.. (Стукает по столу пальцем.)Слушай
ты, приказная строка: если
ты только осмелишься приходить беспокоить его с твоими подлыми процессами, он человек слабый и больной, он мой наследник, — слышишь ли? — я завтра же подам вексель ко взысканию и уморю
тебя со всем твоим потрохом в тюрьме;
на свой счет буду содержать, а не выпущу.
—
Вот тебе на! Презабавный старикашка и добрейший, — прибавил Базаров, как только Василий Иванович вышел. — Такой же чудак, как твой, только в другом роде. Много уж очень болтает.
—
Вот тебе на, убежал! — восклицает матушка, — обиделся! Однако как же это… даже не простился! А все ты! — укоряет она отца. — Иуда да Иуда… Сам ты Иуда! Да и ты, дочка любезная, нашла разговор! Ищи сама себе женихов, коли так!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. У
тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове;
ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что
тебе глядеть
на них? не нужно
тебе глядеть
на них.
Тебе есть примеры другие — перед
тобою мать твоя.
Вот каким примерам
ты должна следовать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть
на тебя? И с какой стати ему смотреть
на тебя?
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к
тебе в дом целый полк
на постой. А если что, велит запереть двери. «Я
тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а
вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Разговаривает все
на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь
на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»;
на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит
на небе, так
вот как
на ладони все видишь.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так
вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.