— К-х-ха! — произнес он на всю комнату, беря князя за руку, чтобы пощупать у него пульс. — К-х-ха! — повторил он еще раз и до такой степени громко, что входившая
было в кабинет собака князя, услыхав это, повернулась и ушла опять в задние комнаты, чтобы только не слышать подобных страшных вещей. — К-х-ха! — откашлянулся доктор в третий раз. — Ничего, так себе, маленькая лихорадочка, — говорил он басом и нахмуривая свои глупые, густые брови.
Неточные совпадения
Любимец трех государей [Любимец трех государей — Александра I, Николая I и Александра II.], Михайло Борисович
в прежнее суровое время как-то двоился:
в кабинете своем он
был друг ученых и литераторов и говорил
в известном тоне, а
в государственной деятельности своей все старался свести на почву законов, которые он знал от доски до доски наизусть и с этой стороны, по общему мнению,
был непреоборим.
В кабинет вошла действительно Елена. Внутри себя она, должно
быть,
была страшно взволнована; но, по наружности, старалась сохранить смелый и спокойный вид.
День этот
был день рождения княгини, и она с детства еще привыкла этот день весело встречать и весело проводить, а потому поутру вошла
в кабинет мужа с улыбающимся лицом и, поцеловав его, спросила,
будет ли он сегодня обедать дома.
Все сие послание камердинер
в запертом
кабинете тоже весьма долго переписывал, перемарал тоже очень много бумаги, и наконец, письмо
было изготовлено, запечатано, надписано и положено
в почтовый ящик, а вечером Николя, по случаю собравшихся у отца гостей, очень спокойно и совершенно как бы с чистой совестью болтал с разными гостями. Он, кажется, вовсе и не подозревал, до какой степени
был гадок содеянный им против княгини поступок.
Князь между тем, войдя
в кабинет, прямо бросился на канапе и закрыл глаза: видимо, что всеми этими объяснениями он измучен
был до последней степени!
Елена, когда ее позвали к князю, непременно полагала, что он
будет говорить с нею о Жуквиче, а потому, с своей стороны, вошла к нему
в кабинет тоже
в не совсем спокойном состоянии, но, впрочем, с решительным и смелым видом.
На другой же день к вечеру Жуквич прислал с своим человеком к князю полученную им из Парижа ответную телеграмму, которую Жуквич даже не распечатал сам. Лакей его, бравый из себя малый, с длинными усищами, с глазами навыкате и тоже, должно
быть, поляк, никак не хотел телеграммы этой отдать
в руки людям князя и требовал, чтобы его допустили до самого пана. Те провели его
в кабинет к князю, где
в то время сидела и Елена.
Елене пришло
в голову, что не удар ли случился с Николя, и он лечится электричеством; но машина, собственно,
была куплена для больной бабушки Николя; когда же та умерла, то Николя машину взял к себе для такого употребления: он угрозами и ласками зазывал
в свой
кабинет лакеев и горничных и упрашивал их дотронуться до машины.
Анна Юрьевна довольно долго шла из кареты до
кабинета. Она
была на этот раз, как и следует молодой,
в дорогом голубом платье,
в очень моложавой шляпе и
в туго-туго обтягивающих ее пухлые руки перчатках; выражение лица у ней, впрочем,
было далеко не веселое. По обыкновению тяжело дыша и тотчас же усаживаясь
в кресло, она начала...
Княгиня стала приближаться к
кабинету мужа; она заметно
была в сильном волнении. Елпидифор Мартыныч, все время прислушивавшийся к малейшему шуму, первый услыхал ее шаги.
В это время управляющий прошел
в кабинет, и княгиня еще внимательней стала прислушиваться, что там
будет происходить. При этом она очень хорошо расслышала, что князь почти строго приказал управляющему как можно скорее заложить одно из самых больших имений.
—
Есть, имею! — отвечал нотариус, вводя князя
в свой
кабинет. — Молодым людям стыдно бы хворать!.. Вот нам старикам — другое дело!
Во всем доме
была полнейшая тишина; камердинер князя сидел
в соседней с
кабинетом комнате и дремал. Вдруг раздался выстрел; камердинер вскочил на ноги, вместе с тем
в залу вбежала проходившая по коридору горничная. Камердинер бросился
в кабинет к князю.
Проходит месяц. Вера Павловна нежится после обеда на своем широком, маленьком, мягком диванчике в комнате своей и мужа, то
есть в кабинете мужа. Он присел на диванчик, а она обняла его, прилегла головой к его груди, но она задумывается; он целует ее, но не проходит задумчивость ее, и на глазах чуть ли не готовы навернуться слезы.
Неточные совпадения
Новый градоначальник заперся
в своем
кабинете, не
ел, не
пил и все что-то скреб пером.
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его
было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя
в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо
в чернильницу, и чем дальше макал, тем больше становилось оно ядовитым.
Когда же совсем нечего
было делать, то
есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (
в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты), то он или издавал законы, или маршировал по
кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял
в своей памяти военные сигналы.
— Ну, и Бог с тобой, — сказала она у двери
кабинета, где уже
были приготовлены ему абажур на свече и графин воды у кресла. — А я напишу
в Москву.
Это
было ему тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери
кабинета, и
в особенности по выражению лица отца и дяди он догадывался, что между ними должна
была итти речь о матери.