Причина, его останавливавшая в этом случае, была очень проста: он находил, что у него нет приличного платья на то, чтобы явиться к княгине, и все это время занят был изготовлением себе нового туалета; недели три, по крайней мере, у него ушло на то, что он обдумывал, как и где бы ему добыть на сей предмет денег, так как жалованья он всего только получал сто рублей в месяц, которые проживал до последней копейки; оставалось поэтому одно средство: заказать себе у какого-нибудь известного портного платье в долг; но Миклаков никогда и ни у кого ничего
не занимал.
Неточные совпадения
Понимая, вероятно, что в лицее меня ничему порядочному
не научат, он в то же время знал, что мне оттуда дадут хороший чин и хорошее место, а в России чиновничество до такой степени все
заело, в такой мере покойнее, прочнее всего, что родители обыкновенно лучше предпочитают убить, недоразвить в детях своих человека, но только чтобы сделать из них чиновника.
Умная, богатая, бойкая, Анна Юрьевна сразу же
заняла одно из самых видных мест в обществе и, куда бы потом ни стала появляться, всюду сейчас же была окружаема, если
не толпой обожателей, то, по крайней мере, толпою самых интимных ее друзей, с которыми она говорила и любила говорить самого вольного свойства вещи.
Елизавету же Петровну, как видно, сильно
заняло ее новое предположение, так что, выйдя из-за стола, она,
не теряя ни минуты, позвала Марфушу и дворника и заставила их вещи свои перетаскивать в комнату Елены, а вещи Елены — в свою комнату, и при этом последнюю заметно старалась убрать как можно наряднее; для этой цели Елизавета Петровна оставила в этой комнате свой ковер, свой ломберный стол и на нем вазы с восковыми цветами.
Между тем княгиня велела ему сказать, что она никак
не может выйти из своей комнаты
занимать гостью, а поэтому князю самому надобно было оставаться дома; но он дня два уже
не видал Елены: перспектива провести целый вечер без нее приводила его просто в ужас.
На другой день Анна Юрьевна в самом деле заехала за бароном и увезла его с собой. Дом ее и убранство в оном совершенно подтвердили в глазах барона ее слова о двадцати тысячах душ. Он заметно сделался внимательнее к Анне Юрьевне и начал с каким-то особенным уважением ее подсаживать и высаживать из экипажа, а сидя с ней в коляске,
не рассаживался на все сиденье и
занимал только половину его.
— Позвольте мне, хоть, может быть, это и
не совсем принято, предложить вам себя, — начал барон, несколько запинаясь и конфузясь. — Я службой и петербургским климатом очень расстроил мое здоровье, а потому хочу год или два отдохнуть и прожить даже в Москве; но, привыкнув к деятельной жизни, очень рад буду чем-нибудь
занять себя и немножко ажитировать.
— Дурная нравственность passe encore! [еще может пройти! (франц.).] — начала она, делая ударение на каждом почти слове. — От дурной нравственности человек может поправиться; но когда кто дурак и
занимает высокую должность, так тут ничем
не поправишь, и такого дурака надобно выгнать… Так вы это и скажите вашим старичкам — понравится им это или нет.
Барон, нечего делать, поднялся и поехал, а через какой-нибудь час вернулся и привез даже с собой князя. Сей последний
не очень, по-видимому, встревожился сообщенным ему известием, что отчасти происходило оттого, что все последнее время князь был хоть и
не в веселом, но зато в каком-то спокойном и торжественном настроении духа: его каждоминутно
занимала мысль, что скоро и очень скоро предстояло ему быть отцом. О, с каким восторгом и упоением он готов был принять эту новую для себя обязанность!..
Князь после того, как бы
не зная, чем себя
занять, снова возвратился в залу и сел на прежнее свое место; он совершенно был какой-то растерянный: радость и ужас были написаны одновременно на лице его.
Г-жа Петицкая
не упускала ни одного случая, чтобы
занять у княгини хоть маленькую сумму, которую она, разумеется, никогда и
не возвращала.
Но Елену в это время
занимала совершенно другая мысль: ей очень
не понравилось присутствие Петицкой около княгини.
Ребенка своего Елена страстно любила, но в то же время посвятить ему все дни и часы свои она
не хотела и находила это недостойным всякой неглупой женщины, а между тем чем же было ей
занять себя?
Князь же, в свою очередь, кажется, главною целию и имел, приглашая Анну Юрьевну, сблизить ее с Жуквичем, который, как он подозревал,
не прочь будет
занять место барона: этим самым князь рассчитывал показать Елене, какого сорта был человек Жуквич; а вместе с тем он надеялся образумить и спасти этим барона, который был когда-то друг его и потому настоящим своим положением возмущал князя до глубины души.
Его в это время, впрочем,
занимала больше собственная, довольно беспокойная мысль. Ему пришло в голову, что барон мог уйти куда-нибудь из гостиной и оставить Жуквича с Еленой с глазу на глаз, чего князь вовсе
не желал.
Жуквич на этот раз показался ей вовсе
не таким человеком, каким она его воображала; а между тем Елена вынуждена была одолжаться им и
занимать у него деньги.
Неточные совпадения
И гнется, да
не ломится, //
Не ломится,
не валится… // Ужли
не богатырь? // «Ты шутишь шутки, дедушка! — // Сказала я. — Такого-то // Богатыря могучего, // Чай, мыши
заедят!»
Глупову именно нужен был"сумрак законов", то есть такие законы, которые, с пользою
занимая досуги законодателей, никакого внутреннего касательства до посторонних лиц иметь
не могут.
3) Устраивать от времени до времени секретные в губернских городах градоначальнические съезды. На съездах сих
занимать их чтением градоначальнических руководств и освежением в их памяти градоначальнических наук. Увещевать быть твердыми и
не взирать.
Но как пришло это баснословное богатство, так оно и улетучилось. Во-первых, Козырь
не поладил с Домашкой Стрельчихой, которая
заняла место Аленки. Во-вторых, побывав в Петербурге, Козырь стал хвастаться; князя Орлова звал Гришей, а о Мамонове и Ермолове говорил, что они умом коротки, что он, Козырь,"много им насчет национальной политики толковал, да мало они поняли".
Но Архипушко
не слыхал и продолжал кружиться и кричать. Очевидно было, что у него уже начинало
занимать дыхание. Наконец столбы, поддерживавшие соломенную крышу, подгорели. Целое облако пламени и дыма разом рухнуло на землю, прикрыло человека и закрутилось. Рдеющая точка на время опять превратилась в темную; все инстинктивно перекрестились…