Неточные совпадения
Павлин.
И докладывать-то не смею. (Чугунову.) Наказанье нынче, сударь Вукол Наумыч, с прислугой. Сливок вскипятить не умеют, либо не хотят,
что ли. Только
и твердишь, чтоб пенок как можно больше, потому барышня страсть их любят. В такой малости не хотят барышне удовольствия сделать,
ну и гневаются.
Мурзавецкая (покачав головою). Ах, Аполлон, Аполлон! Если жалеть тебя
и любить как следует, так ведь с ума сойдешь, глядя на тебя. Вот
что ты мне скажи: совладать-то с собой ты можешь али нет —
ну, хоть ненадолго!
Мурзавецкая. Да, выстроил бы
и, по его расчету, за уплатой всех долгов нажил бы пятьдесят тысяч. Значит, виноват Купавин,
что Аполлон нищий остался.
Ну, надо правду сказать, Вукол, братец покойник прихвастнуть любил, я всегда ему только вполовину верила; так вот я теперь, может,
и себя обижаю, а считаю за Купавиной только двадцать пять тысяч, а не пятьдесят.
Мурзавецкая. Да, да, да… вот, вот, мне только того
и нужно.
Ну, да еще это дело впереди, может быть,
и без того сладим. А заупрямится, так уж не взыщи…
Что греха таить, я для своей родни криводушница.
Чугунов.
Что это вы какие слова говорите! Зачем, благодетельница, такие слова говорить!
Ну,
что за подлог? Умное дело — вот как это называется. Такая воля была господина Купавина; а не все ли равно,
что на словах,
что на письме он ее выразил. А если без письма-то Евлампия Николаевна не поверит да денег не даст, так не больше ли тогда греха-то будет?
И воля покойного не будет исполнена,
и бедным на помин его доброй души ничего не достанется.
Мурзавецкая. А ты беспокоишься? Напрасно. Тебе какое дело,
что твой муж его ограбил? Нищий, так нищий,
ну,
и проси милостыню да с горя по кабакам шляйся! Вот как живи, так богата будешь. Аль ты не такая?
Ну, хорошо, я сама к тебе заеду, потолкуем об этом; скоро, скоро заеду.
Чугунов.
Что Мурзавецкие! Мизинца они вашего не стоят. А то плут!
Ну, плут! а ведь тоже чувство. (Ударяет себя в грудь.) Вот они, слезы-то. Они даром не польются. (Целует руку у Купавиной.)
Ну, как я теперь против вас какую-нибудь такую… большую подлость сделаю! Это мне будет очень трудно
и очень даже совестно!
Купавина. Я понимаю, куда клонится этот разговор, — вам хочется попасть на свою любимую тему —
что женщины ничего не знают, ничего не умеют,
что они без опеки жить не могут.
Ну, так я вам докажу,
что я сумею вести свои дела
и без посторонней помощи.
Купавина.
Ну,
и… не суди меня строго! Моему мужу было шестьдесят пять лет. Беркутов мне понравился. Впрочем, я вела себя очень осторожно,
и он ни в
чем не мог заметить моего особенного расположения.
Мурзавецкий. Я с вами согласен, но, если нет сил,
что же мне делать, я вас спрашиваю! Влюблен,
ну и…
ну и… кончено.
Лыняев. А она говорила: «Зачем вам стреляться или топиться? Женитесь, вот
и не об
чем вам больше беспокоиться». Нет, говорю, мой ангел, это для меня хуже,
чем утопиться. «
Ну, так, говорит, утопитесь, потому
что я огорчать мамашу
и родных своих не хочу».
Ну, представьте себе,
что вы меня любите немножко, хоть так же, как ту брюнетку! Иначе, конечно, невозможно ничего. (Садится с ногами на лавку
и прилегает к Лыняеву.)
Беркутов. Нет, на это имение,
ну и на Евлампию Николаевну, разумеется. Сколько удобств, сколько доходных статей, какая красивая местность. (Указывая в дверь.) Погляди, ведь это роскошь! А вон, налево-то, у речки,
что за уголок прелестный! Как будто сама природа создала.
Беркутов. Мы! А много ль вас-то? Вы тут ссоритесь, на десять партий разбились.
Ну, вот я пристану к вам, так ваша партия будет посильнее. Знаешь,
что я замечаю? Твое вольнодумство начинает выдыхаться; вы, провинциалы, мало читаете. Вышло много новых книг
и брошюрок по твоей части; я с собой привез довольно. Коли хочешь, подарю тебе. Прогляди книжки две, так тебе разговору-то лет на пять хватит.
Беркутов.
Ну, как — я еще не знаю, глядя по обстоятельствам; только, во всяком случае, это будет! Женщины любят думать,
что они свободны
и могут располагать собой, как им хочется. А на деле-то они никак
и никогда не располагают собой, а располагают ими ловкие люди.
Лыняев (чуть не плача).
Ну,
что ж, я женюсь. Ты так
и скажи, пожалуйста! Скажи,
что я женюсь.
Мурзавецкий. А дальше — малёр. Мало того,
что не пустила, а еще поставила засаду из лакеев.
И если бы не мой Тамерлан —
ну, адьё, мон плезир! Только бы вы меня
и видели, ма тант. Лев, а не собака: того за горло, другого за горло,
ну и разбежались,
и я жив. Собака — друг. (Свищет.) Тамерлан, иси! Друг единственный!
Чугунов. Евлампия Николаевна приедет, вы покажите векселя, да построже обойдитесь. Уплатите, мол, немедленно, а то ко взысканию подам.
Ну, уж тут она вся в ваших руках:
что хотите, то с ней
и делайте.
Беркутов. Я думаю, вам случалось читать в газетах,
что в последнее время много стало открываться растрат, фальшивых векселей
и других бумаг, подлогов
и вообще всякого рода хищничества.
Ну, а по всем этим операциям находятся
и виновные; так вот эти-то продукты мы
и будем посылать в Сибирь, Вукол Наумыч.
Мурзавецкая (Купавиной).
Ну, вот
и хорошо сделала,
что приехала, родная моя. Старших уважай.
Неточные совпадения
Осип. Давай их, щи, кашу
и пироги! Ничего, всё будем есть.
Ну, понесем чемодан!
Что, там другой выход есть?
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться.
Ну, да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков (пишет).
Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе
и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи,
что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили
и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Городничий (жене
и дочери).Полно, полно вам! (Осипу.)
Ну что, друг, тебя накормили хорошо?
Городничий.
Что, Анна Андреевна? а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство!
Ну, признайся откровенно: тебе
и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи
и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!