Главное препятствие для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего в то время аскетизма; но, с другой стороны, история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас, что продовольствие совсем не столь необходимо для
счастия народов, как это кажется с первого взгляда.
Привет тебе, премудрый, // Великий Берендей, // Владыка среброкудрый, // Отец земли своей. // Для
счастия народа // Богами ты храним, // И царствует свобода // Под скипетром твоим, // Владыка среброкудрый, // Отец земли своей. // Да здравствует премудрый, // Великий Берендей!
Когда, в мастерской, я начинал рассказывать о том, что есть люди, которые бескорыстно ищут путей к свободе, к
счастью народа, — мне возражали:
Но если Иоанн говорит истину, если в самом деле гнусное корыстолюбие овладело душами новогородцев, если мы любим сокровища и негу более добродетели и славы, то скоро ударит последний час нашей вольности, и вечевой колокол, древний глас ее, падет с башни Ярославовой и навсегда умолкнет!.. Тогда, тогда мы позавидуем
счастию народов, которые никогда не знали свободы. Ее грозная тень будет являться нам, подобно мертвецу бледному, и терзать сердце наше бесполезным раскаянием!
Неточные совпадения
— И на что бы трогать? Пусть бы, собака, бранился! То уже такой
народ, что не может не браниться! Ох, вей мир, какое
счастие посылает бог людям! Сто червонцев за то только, что прогнал нас! А наш брат: ему и пейсики оборвут, и из морды сделают такое, что и глядеть не можно, а никто не даст ста червонных. О, Боже мой! Боже милосердый!
— А если пан хочет видеться, то завтра нужно рано, так чтобы еще и солнце не всходило. Часовые соглашаются, и один левентарь [Левентарь — начальник охраны.] обещался. Только пусть им не будет на том свете
счастья! Ой, вей мир! Что это за корыстный
народ! И между нами таких нет: пятьдесят червонцев я дал каждому, а левентарю…
Трудолюбивый
народ и торговый; „общим
счастием“ занимаются…
Этот заячий тулуп мог, наконец, не на шутку рассердить Пугачева. К
счастию, самозванец или не расслыхал, или пренебрег неуместным намеком. Лошади поскакали;
народ на улице останавливался и кланялся в пояс. Пугачев кивал головою на обе стороны. Через минуту мы выехали из слободы и помчались по гладкой дороге.
Но этот
народ он не считал тем, настоящим, о котором так много и заботливо говорят, сочиняют стихи, которого все любят, жалеют и единодушно желают ему
счастья.