Слышит Дуня — смолкли песни в сионской горнице. Слышит — по обеим сторонам кладовой раздаются неясные голоса, с одной — мужские, с другой — женские. Это Божьи люди в одевальных комнатах снимают «белые ризы» и одеваются в обычную одежду. Еще прошло несколько времени, голоса стихли, послышался топот, с каждой минутой слышался он тише и тише. К ужину, значит, пошли. Ждет Дуня. Замирает у ней сердце — вот он скоро придет, вот она
узнает тайну, что так сильно раздражает ее любопытство.
Неточные совпадения
— Слушай же! — в сильном волненье стала игуменья с трудом говорить. — «Игуменское ли то дело?» — сказала ты… Да, точно, не игуменьино дело с белицей так говорить… Ты правду молвила, но… слушай, а ты слушай!.. Хотела было я, чтобы нашу
тайну узнала ты после моей смерти. Не чаяла, чтобы таким словом ты меня попрекнула…
— Что же надо делать, чтоб
узнать эту
тайну? — с живостью спросила Дуня.
— Сама не
знаю и домыслиться не могу, что за сокровенные
тайны, — в недоумении разводя руками, отвечала Дарья Сергевна. — А сдается, что тут что-то недоброе. Сбивает она нашу голубушку с пути истинного. В свою, должно быть, великороссийскую церковь хочет ее совратить. Вот чего боюсь, вот чего опасаюсь, Марко Данилыч… Как подумаю, так сердце даже кровью обольется, так и закипит… Ох, Господи, Господи!.. До каких бед мы дожили.
— Что ты, что ты, Варенька! — вскликнула Дуня. — Я и так, кажется, довольно уж
знаю… Сколько книг перечитала, сколько Марья Ивановна со мной говорила. Во все, во все верю и всей душой стремлюсь к раскрытью «сокровенной
тайны».
Опять-таки прежнее тебе скажу, не
знаю уж в который раз, помни слова Писания: «Безумное Божие премудрей человеческой мудрости…» Да, во всем, во всем у людей Божьих для языческого греховного мира
тайна великая.
— Разумеется, они не так совершаются, как браки язычников, — ответила Варенька. — Нет ни предложений, ни сватовства, никаких обрядов. Нет даже выбора. Сам дух указывает, кому надо соединиться, кому из двух составить одно. Тут
тайна великая!..
Знаю я ее, испытала, но теперь больше того, что сказала, тебе открыть не могу.
— А ту девицу, что гостит у нас, — сказала Варвара Петровна. — С Волги, купеческая дочь, молоденькая, еще двадцати годов не будет, а уж во многом искусилась,
знает даже кой-что и про «
тайну сокровенную».
— Ох, уж не
знаю я, Варенька, что и сказать тебе нá это, — с отчаянной тоской отвечала Дуня. — Влечет меня сокровенная
тайна. Но зачем эти скаканья, зачем прыганья и круженья? Соблазняет… Зачем кричат, зачем машут полотенцами?.. Ей-Богу, ровно пьяные…
— Что ж, однако, это за
тайна сокровенная? — промолвила она после недолгого молчанья. — Сколько времени слышу я про нее… Вот и на собранье была, а
тайны все-таки не
узнала… Где ж она, в чем?.. Не в пляске же, не в круженье, не в безумных речах Софронушки, не в дурацком реве дьякона…
— А известны ль тебе тягости и лишения, что тебя ожидают? Не легко
знать, не легко и носить утаенную от мира
тайну, — сказал Николай Александрыч. — Иго тяжелое, неудобоносимое хочешь ты возложить на себя. Размыслила ли о том? Надеешься ли на свои силы?
Знали его и образованные люди Божьи, и монахи с монахинями, и сестры женских общин, приведенные к познанию
тайны сокровенной, слыхали о нем по всем городам, по всем селам и деревням, где только живут хлысты.
— Ехавши сюда, ночевала я в одном селе — забыла, как оно называется. Разговорилась с хозяевами — люди они простые, хорошие. Зашла у нас речь про ваши Луповицы. И они говорили, правду иль нет, этого я уж не
знаю, будто здешние господа какую-то особую веру в
тайне содержат.
Там слепая, дряхлая Крискентия уверила сожительниц, что в нынешние последние времена истинную веру надо искать только у людей Божьих, что они одни
знают великую
тайну, от мира утаенную.
Скрывают от меня, все скрывают, а уверяют, что вся
тайна мне поведана, что я
знаю все, и земное и небесное…
Раздвоялись ее мысли. Скучающий отец и призвание от тьмы неведения к свету сокровенной
тайны! Обычная жизнь купеческой девушки и вольная, свободная, восторженная искательница благодати. Там — «изменщик» Петр Степаныч, здесь — таинственный духовный супруг… Но что ж это за духовный супруг?..
Узнаю ль когда?.. Скоро ли?
— Вполне ли тайну-то открыли мне? — после долгого молчанья прошептала Дуня. — Все ли рассказали?.. Все ли я
знаю?
Для того много надо наперед прочитать, много уразуметь, чтобы потом
узнать вполне
тайну.
«Я покину их, покину и веру ихнюю, отброшу их, — думает она, — но
тайну духовного супружества мне хочется
узнать… Нежная любовь, невыразимое словами счастье в здешней жизни и в будущей! Не останусь я с ними, но эту
тайну вынесу из корабля и к другому применю ее, кто полюбит меня сердцем и душою».
И было у них намеренье Настю сватать; только она,
зная за собой
тайный грех, не захотела того и отцу сказала напрямки, что уйдет в кельи жить, а не удастся, так себя опозорит и родительский дом: начнет гулять со всяким встречным.
Я был здоров, силен, хорошо
знал тайны отношений мужчины к женщине, но люди говорили при мне об этих тайнах с таким бессердечным злорадством, с такой жестокостью, так грязно, что эту женщину я не мог представить себе в объятиях мужчины, мне трудно было думать, что кто-то имеет право прикасаться к ней дерзко и бесстыдно, рукою хозяина ее тела. Я был уверен, что любовь кухонь и чуланов неведома Королеве Марго, она знает какие-то иные, высшие радости, иную любовь.
Неточные совпадения
Он
знал, что между им и ею не может и не должно быть
тайн, и потому он решил, что так должно; но он не дал себе отчета о том, как это может подействовать, он не перенесся в нее.
— Другая идея вот: мне хотелось вас заставить рассказать что-нибудь; во-первых, потому, что слушать менее утомительно; во-вторых, нельзя проговориться; в-третьих, можно
узнать чужую
тайну; в-четвертых, потому, что такие умные люди, как вы, лучше любят слушателей, чем рассказчиков. Теперь к делу: что вам сказала княгиня Лиговская обо мне?
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные
тайны человека, которого я никогда не
знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на большой дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
Инспектор врачебной управы вдруг побледнел; ему представилось бог
знает что: не разумеются ли под словом «мертвые души» больные, умершие в значительном количестве в лазаретах и в других местах от повальной горячки, против которой не было взято надлежащих мер, и что Чичиков не есть ли подосланный чиновник из канцелярии генерал-губернатора для произведения
тайного следствия.
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание
тайн сердца!» Всю жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог
знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.