Неточные совпадения
— Сегодня ж изготовлю, — молвила Макрина и, простясь с Марком Данилычем, предовольная
пошла в свою горницу. «Ладно дельцо обделалось, — думала она. — После выучки дом-от нам достанется. А он, золотая киса, домик хороший поставит, приберет на богатую руку, всем разукрасит, души ведь не чает он в дочке… Скажет матушка спасибо, поблагодарит меня за пользу
святой обители».
— Ох, чадо, чадо! Что мне с тобой делать-то? — вздохнул беглый поп, покачивая головой и умильно глядя на Федора Меркулыча. — Началить тебя — не послушаешь, усовестить — ухом не поведешь, от Писания
святых отец сказать тебе — слушать не захочешь, плюнешь да прочь
пойдешь… Что мне с тобой делать-то, старче Божий?
«Молись, голубушка! И меня помяни во
святых молитвах твоих. Ты ведь еще ангел непорочный. От тебя молитва до Бога доходна… Молись, Христос с тобой…» — так подумал Марко Данилыч и, неслышно притворив дверь,
пошел в свою спальню. Тих, безмятежен был сон плутоватого рыбника.
—
Пошли тебе, Господи, счастливую долю. Видима
святая воля его, — горячо поцеловав Дуню, с задушевной теплотой сказала Аграфена Петровна.
— Да воскреснет Бог и разыдутся врази его! Крест —
святым слава и победа, крест — бесам язва, а рабе Божией, девице Наталии, помощь и утверждение!
— Небесная, мой друг,
святая, чистая, непорочная… От Бога она
идет, ангелами к нам на землю приносится, — восторженно говорила Марья Ивановна. — В той любви высочайшее блаженство, то самое блаженство, каким чистые души в раю наслаждаются. То любовь таинственная, любовь бесстрастная… Ни описать ее, ни рассказать об ней невозможно словами человеческими… Счастлив тот, кому она в удел достается.
Писавший письмо приказчик упомянул, что в одном только недостача — Божьего милосердия нет, потому и спрашивал, не
послать ли в Холуй к тамошним богомазам за
святыми иконами, али, может статься, сам Марко Данилыч вздумает на ярманке икон наменять, сколько требуется.
— Ладно, — ответил матрос. — Рад гостить у тебя, Пахомушка, рад и побеседовать, духом
святым с тобой, духовный братец, утешиться. А теперь пойдем-ка в келью да потолкуем, сколько Господь нам беседы
пошлет.
— Тайна, от веков сокровенная, избрáнным только открыта, — строгим, не допускающим противоречия голосом, садясь на диван, проговорила Варенька. — Тайну от веков и родов сокровенную, ныне же одним
святым только открытую, которым восхотел Бог показать, сколь велико богатство
славы его, сокрытое от язычников в тайне сей. Поняла?
— А по ночам все, слышь, песни поют. Верные люди про́ это сказывали, — сказала Аннушка. —
Идут еще на селе разговоры, что по ночам у
Святого ключа они сбираются в одних белых рубахах. И поют над ключом и пляшут вокруг.
Отслужив праздничный молебен,
пошел он по комнатам кропить их
святой водой.
В сенях встретила приезжего прислуга, приведенная в тайну сокровенную. С радостью и весельем встречает она барина, преисполненного благодати. С громкими возгласами: «Христос воскресе» — и мужчины и женщины ловят его руки, целуют полы его одежды, каждому хочется хоть прикоснуться к великому пророку, неутомимому радельщику, дивному стихослагателю и святому-блаженному. Молча, потупя взоры,
идет он дальше и дальше, никому не говоря ни слова.
По малом времени иерусалимский старец и Максим целую ночь радели на
святом кругу, а когда Божьи люди спать разошлись, оба
пошли на Арарат к Ноеву ковчегу.
Неточные совпадения
Графиня Лидия Ивановна
пошла на половину Сережи и там, обливая слезами щеки испуганного мальчика, сказала ему, что отец его
святой и что мать его умерла.
«Боже вечный, расстоящияся собравый в соединение, — читал он кротким певучим голосом, — и союз любве положивый им неразрушимый; благословивый Исаака и Ревекку, наследники я твоего обетования показавый: Сам благослови и рабы Твоя сия, Константина, Екатерину, наставляя я на всякое дело благое. Яко милостивый и человеколюбец Бог еси, и Тебе
славу воссылаем, Отцу, и Сыну, и
Святому Духу, ныне и присно и вовеки веков». — «А-аминь», опять разлился в воздухе невидимый хор.
Когда Левин разменял первую сторублевую бумажку на покупку ливрей лакею и швейцару, он невольно сообразил, что эти никому ненужные ливреи, но неизбежно необходимые, судя по тому, как удивились княгиня и Кити при намеке, что без ливреи можно обойтись, — что эти ливреи будут стоить двух летних работников, то есть около трехсот рабочих дней от
Святой до заговень, и каждый день тяжкой работы с раннего утра до позднего вечера, — и эта сторублевая бумажка еще
шла коло̀м.
Быть может, он для блага мира // Иль хоть для
славы был рожден; // Его умолкнувшая лира // Гремучий, непрерывный звон // В веках поднять могла. Поэта, // Быть может, на ступенях света // Ждала высокая ступень. // Его страдальческая тень, // Быть может, унесла с собою //
Святую тайну, и для нас // Погиб животворящий глас, // И за могильною чертою // К ней не домчится гимн времен, // Благословение племен.
Шла уже вторая неделя после
святой; стояли теплые, ясные, весенние дни; в арестантской палате отворили окна (решетчатые, под которыми ходил часовой).