Неточные совпадения
— Стрела, а не девка! — еще больше некстати похвалил ее захмелевший домовладыка. — Вот посмотри, Михей Зотыч, она и
мне ложку деревянную приволокет: знает мой карахтер. Еще не успеешь
подумать, а она уж сделала.
— А
я бы так не ушел отсюда, —
думал вслух Галактион, любуясь местом.
—
Думал я, по осени сыграем свадьбу… По-хорошему,
думал, все дельце пойдет. А теперь другое… Да. Через две недели теперь свадьба будет.
Серафима Харитоновна тихо засмеялась и еще раз поцеловала сестру. Когда вошли в комнату и Серафима рассмотрела суслонскую писаршу, то невольно
подумала: «Какая деревенщина стала наша Анна! Неужели и
я такая буду!» Анна действительно сильно опустилась, обрюзгла и одевалась чуть не по-деревенски. Рядом с ней Серафима казалась барыней. Ловко сшитое дорожное платье сидело на ней, как перчатка.
— И
я то же
думаю, — соглашался Галактион.
—
Я и сам это
думаю, Карл Карлыч. Давненько
думаю.
«А денег
я тебе все-таки не дам, —
думал старик. — Сам наживай — не маленький!.. Помру, вам же все достанется. Ох, миленькие, с собой ничего не возьму!»
— Где
я? — вслух
подумал Галактион, не узнавая собственного голоса.
— Скажи одно: ты
думал когда-нибудь обо
мне?
— О, часто!.. Было совестно, а все-таки
думал. Где-то она? что-то она делает? что
думает? Поэтому и на свадьбу к тебе не приехал… Зачем растравлять и тебя и себя? А вчера… ах, как
мне было вчера тяжело! Разве такая была Харитина! Ты нарочно травила
меня, —
я знаю, что ты не такая. И
мне так было жаль тебя и себя вместе, —
я как-то всегда вместе
думаю о нас обоих.
— Да
я, кажется, ничего не сказал. Вы сами можете
подумать то же самое.
— А как вы
думаете относительно сибирской рыбы? У
меня уже арендованы пески на Оби в трех местах. Тоже дело хорошее и верное. Не хотите? Ну, тогда у
меня есть пять золотых приисков в оренбургских казачьих землях… Тут уж дело вернее смерти. И это не нравится? Тогда, хотите, получим концессию на устройство подъездного пути от строящейся Уральской железной дороги в Заполье? Через пять лет вы не узнали бы своего Заполья: и банки, и гимназия, и театр, и фабрики кругом. Только нужны люди и деньги.
— Вот что, Тарас Семеныч,
я недавно ехал из Екатеринбурга и все
думал о вас… да. Знаете, вы делаете одну величайшую несправедливость. Вас это удивляет? А между тем это так… Сами вы можете жить, как хотите, — дело ваше, — а зачем же молодым запирать дорогу? Вот у вас девочка растет, мы с ней большие друзья, и вы о ней не хотите позаботиться.
— Да уж
я и сам
думал, Борис Яковлич, и так и этак. Все равно ничего не выходит.
Думаю вот, когда у протопопа старшая дочь кончит в гимназии, так чтоб она поучила Устюшу… Оболванит немного.
Так
я ехал,
думал о вас и придумал.
— Послушайте, Борис Яковлич,
я вам очень благодарен, но это такое особенное дело, что нужно
подумать и
подумать.
— Что ты говоришь? — удивлялся Галактион. — Никого
я не
думал бросать.
— Ты напрасно
думаешь, Галактион, что
я про тебя писала Симе.
— Станет она
думать обо
мне, братец! На всякий случай скажите поклончик, что, мол, есть такой несчастный молодой человек, который жисть свою готов за вас отдать. Так и скажите, братец.
— И все-таки жаль, —
думал вслух доктор. — Раньше
я говорил то же, а когда посмотрел на него мертвого… В последнее время он перестал совсем пить, хотя уж было поздно.
—
Я.
Думаешь, испугалась, что говорят про Галактиона?
— И до тебя доберусь! — как-то зашипел он. — Ты
думаешь,
я совсем дурак и ничего не вижу? Своими руками задушу.
— Ты, кажется,
думаешь, что
я твоя жена, которую ты можешь бить, как бьешь Серафиму? — проговорила она дрогнувшим голосом.
— Ты
думаешь, что
я тебя люблю?
—
Я и не
думала смеяться… По этапам поведут, так порошок там первое дело.
Меня же будет благодарить.
«За кого они
меня принимают, черт их всех побери?» — с ожесточением
думал про себя доктор, чувствуя, что всех ненавидит.
— Да… да… — вслух
думал он и горько улыбался. — Да,
я схожу с ума… Это верно… так и должно быть.
— Да, так вот какое дело, зятюшка… Нужно
мне одну штуку удумать, а посоветоваться не с кем. Думал-думал, нет, никому не верю… Продадут… А ты тоже продашь?
— Вот, вот… Люблю умственный разговор.
Я то же
думал, а только законов-то не знаю и посоветоваться ни с кем нельзя, — продадут. По нынешним временам своих боишься больше чужих… да.
— И отколь ты взялся только, Иван Федорыч?.. Вот уж воистину, что от своей судьбы не уйти. Гляжу
я на вас и
думаю, точно
я гостья… Право!
— А ты
думаешь,
я тебя боюсь?.. Ах ты, тараканья кость!.. Да
я тебя так расчешу!.. Давай расчет, одним словом!.. За все за четыре года.
— Пришел в сапогах, а ушел босиком? На что чище… Вон и ты какое себе рыло наел на легком-то хлебе… да. Что же, оно уж завсегда так: лупи яичко — не сказывай, облупил — не показывай. Ну, чиновник, а ты как
думаешь, возьмут
меня на вашей мельнице в заклад?
— Да, он… А ты как бы
думал? Старик без ума тебя любит. Ты его совсем не знаешь… да. А
мне показалось…
—
Мне кажется, папа, что тут и
думать нечего. Как же
я оставлю Дидю в таком положении одну? Она так привыкла ко
мне, любит
меня.
Я останусь у Стабровских.
— А Бубниха?.. Ты
думаешь,
я ничего не знаю?.. Нет, все, все знаю!.. Впрочем, что же
я тебе говорю, и какое
мне дело до тебя?
—
Я по крайней мере смотрю на тебя и
думаю о тебе, как о родной дочери. Даже как-то странно представить, что вдруг тебя не будет у нас.
— Вот уж вы совсем большие, взрослые девушки, — говорил он с грустною нотой в голосе. —
Я часто
думаю о вас, и
мне делается страшно.
— Чего
я боюсь? Всего боюсь, детки… Трудно прожить жизнь, особенно русской женщине. Вот
я и
думаю о вас… что вас будет интересовать в жизни, с какими людьми вы встретитесь… Сейчас мы еще не поймем друг друга.
Устенька,
я понимаю больше, чем ты
думаешь, хотя многого и не могу сейчас высказать.
— Да, для себя… По пословице, и вор богу молится, только какая это молитва? Будем говорить пряменько, Галактион Михеич: нехорошо. Ведь
я знаю, зачем ты ко мне-то пришел… Сначала
я, грешным делом,
подумал, что за деньгами, а потом и вижу, что совсем другое.
—
Я то же самое всегда
думал, Борис Яковлич.
Так-то вот
я часто про себя
думаю…
— А
я все-таки не согласен с тобой, Устенька. И правде бывает не место. Какие мы с тобой судьи? Ты
думаешь, он сам хуже нашего понимает, где хорошо и где нехорошо?
— А ты не заметил ничего, родимый мой? Мы-то тут споримся, да перекоряемся, да худые слова выговариваем, а он нас толкает да толкает… Я-то это давно примечаю, а как он швырнул тебя в снег… А тут и сам объявился в прескверном образе… Ты
думаешь, это углевозы ехали? Это он ехал с своим сонмом, да еще посмеялся над нами… Любо ему, как скитники вздорят.
— Об этом раньше надо было
подумать, а теперь поздно.
Я взял весь фрахт на себя.
«Что ей нужно от
меня? —
подумала девушка, испытывая неприятное чувство, — она никогда не любила Харитину. — Какая-нибудь глупость».
И
я все
думал и даже просил бога…
И
я оную мысль воспитал и взлелеял… вот как детей воспитывают: все одно
думаю, все одно
думаю.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко
мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу».
Я так и обомлел. «Ну, —
думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Я даже
думаю (берет его под руку и отводит в сторону),
я даже
думаю, не было ли на
меня какого-нибудь доноса.
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «
Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Городничий.
Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как
подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же
я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь.
Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а то, признаюсь,
я уж
думал, что вы пришли с тем, чтобы
меня… (Добчинскому.)Садитесь.