Добрая старушка этому верила,
да и не мудрено было верить, потому что должник принадлежал к одной из лучших фамилий, имел перед собою блестящую карьеру и получал хорошие доходы с имений и хорошее жалованье по службе. Денежные затруднения, из которых старушка его выручила, были последствием какого-то мимолетного увлечения или неосторожности за картами в дворянском клубе, что поправить ему было, конечно, очень легко, — «лишь бы только доехать до Петербурга».
«
Да и не надо. Нынешние ведь много тысяч берут, а мы сотни. Мне двести за мысль и за руководство да триста исполнительному герою, в соразмере, что он может за исполнение три месяца в тюрьме сидеть, и конец дело венчает. Кто хочет — пусть нам верит, потому что я всегда берусь за дела только за невозможные; а кто веры не имеет, с тем делать нечего», — но что до меня касается, — прибавляет старушка, — то, представь ты себе мое искушение...
Знал я ее за женщину прекрасной честности,
да и горе ее такое трогательное, — думаю: отдаст или не отдаст — господь с ней, от полутораста рублей не разбогатеешь и не обеднеешь, а между тем у нее мучения на душе не останется, что она не все средства испробовала, чтобы «вручить» бумажку, которая могла спасти ее дело.
Неточные совпадения
Несколько лет назад в Петербург приехала маленькая старушка-помещица, у которой было, по ее словам, «вопиющее дело». Дело это заключалось в том, что она по своей сердечной доброте
и простоте, чисто из одного участия, выручила из беды одного великосветского франта, — заложив для него свой домик, составлявший все достояние старушки
и ее недвижимой, увечной дочери
да внучки. Дом был заложен в пятнадцати тысячах, которые франт полностию взял, с обязательством уплатить в самый короткий срок.
Хлопоты ее вначале были очень успешны: адвокат ей встретился участливый
и милостивый,
и в суде ей решение вышло скорое
и благоприятное, но как дошло дело до исполнения — тут
и пошла закорюка,
да такая, что
и ума к ней приложить было невозможно.
Не то, чтобы полиция или иные какие пристава должнику мирволили — говорят, что тот им самим давно надоел
и что они все старушку очень жалеют
и рады ей помочь,
да не смеют…
О силе
и значении этих связей достоверно не знаю,
да думаю, что это
и не важно. Все равно — какая бабушка ему ни ворожила
и все на милость преложила.
— Ах, сударыня,
и охота же вам! Бросьте лучше! На очень вас жаль,
да что делать, когда он никому не платит. Утешьтесь тем, что не вы первая, не вы
и последняя.
— Батюшки мои, — отвечает старушка, —
да какое же мне в этом утешение, что не мне одной худо будет? Я голубчики, гораздо лучше желала, чтобы
и мне
и всем другим хорошо было.
—
Да, — отвечают, — конечно, он барин хороший, но только дурной платить; а если кто этим занялся, тот
и все дурное сделает.
—
Да вот тут-то, — отвечают, —
и точка с запятою: мы не можем против всех «употреблять меры». Зачем с такими знались.
Вот мне
и теперь один такой объявился
и пристает ко мне,
да не знаю: верить или нет?
—
Да, темная… «Чин из четырнадцати овчин — это я понимаю, так как я сама за чиновником была. Это значит, что он четырнадцатого класса. А насчет имени
и рекомендаций, прямо объявляет, что насчет рекомендаций, говорит, я ими пренебрегаю
и у меня их нет, а я гениальные мысли имею
и знаю достойных людей, которые всякий мой план готовы привести за триста рублей в исполнение».
«
Да, дело кратко, но помочь еще можно: сейчас пятьсот рублей на стол,
и завтра же ваша душа на простор: а если не имеете ко мне веры — ваши пятнадцать тысяч пропали».
—
Да видишь ли, мы у саечника ведь только в одну пору, всё в обед встречаемся. А тогда уже поздно будет, — так я его теперь при себе веду
и не отпущу до завтрего. В мои годы, конечно, уже об этом никто ничего дурного подумать не может, а за ним надо смотреть, потому что я должна ему сейчас же все пятьсот рублей отдать,
и без всякой расписки.
—
Да, он. Впрочем, был еще
и другой, которому он от себя триста рублей дал — потому что без помощи этого человека обойтись было невозможно.
— А-а! — говорит воитель, — вы не смотрите, а чай пьете? так я же вас заставлю на меня смотреть,
и вот вам от меня к чаю лимонный сок, песок
и шоколаду кусок!.. —
Да с этим — хлоп, хлоп, хлоп! его три раза по лицу
и ударил.
Он приписывал это своему достоинству, не зная того, что Метров, переговорив со всеми своими близкими, особенно охотно говорил об этом предмете с каждым новым человеком,
да и вообще охотно говорил со всеми о занимавшем его, неясном еще ему самому предмете.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай
и сахар. Если ж
и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь
да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом
и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то
и есть этот чиновник.
Хлестаков.
Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй,
и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Осип.
Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть
и большая честь вам,
да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли…
И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться. Ну,
да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.