Неточные совпадения
Это
не нами,
не нашими руками создано, и
не нашим умом судится» — говорила она, и никогда в целую свою жизнь
не высказала ни одного суждения, никогда
не хотела знать, если у нее что-нибудь крали.
— Это была шутка, я нарочно
хотела попытать мою глупенькую Устю,
хотела узнать, что она скажет на такое вовсе
не похожее на меня письмо; а они, сумасшедшие, подняли такой гвалт и тревогу! — говорила Юлинька, весело смеясь в лицо Долинскому.
— Это у вас, ваши киевские тихони все
знают, а я ничего
не знала. Если б я
знала более, так вы, наверно, со мною
не сделали бы всего, что
хотели.
— Самое гуманное. Я
знаю, что я делаю;
не беспокойтесь. Я уверена, что я в полгода или бы уморила своего мужа, или бы умерла сама, а я жить
хочу — жить, жить и петь.
—
Не знаю я этого, и
знать об этом
не хочу, — отвечал Долинский, — какое мне до нее теперь дело, она вольна жить, как ей угодно.
Приходили с тех пор Анне Анисимовне
не раз крутые времена с тремя детьми, и
знала Анна Анисимовна, что забывший ее милый живет богато, губернаторов принимает, чуть пару в бане шампанским
не поддает, но никогда ни за что она
не хотела ему напомнить ни о детях, ни о старом долге.
— От ревности? Ну, а от ревности, так и от ревности. Вы это наверное
знаете, что я от ревности его
не хотел знакомить?
— Благодарю за любезность, но
не верю ей. Я очень хорошо
знаю, что я такое. У меня есть совесть и, какой случился, свой царь в голове, и, кроме их. я ни от кого и ни от чего
не хочу быть зависимой, — отвечала с раздувающимися ноздерками Дора.
Анна Михайловна и Дора как-то случайно
знали, что Шпандорчук и Вырвич частенько заимствовались у Долинского небольшими деньжонками и что должки эти частью кое-как отдавались пополам с грехом, а частью
не отдавались вовсе и возрастали до цифр,
хотя и небольших, но все-таки для рабочего человека кое-что значащих.
— Так как-то, сама
не знаю. У меня было нехорошее предчувствие, и я
не хотела ни за что ехать — это все Даша упрямая виновата.
— Пожалуйста, забудьте этот возмутительный случай, — упрашивал Долинский, протягивая Анне Михайловне свою руку. — Иначе это убьет меня; я…
не знаю, право… я уйду бог
знает куда: я просто
хотел уехать, хоть в Москву, что ли.
— Бог
знает что тебе все приходит в голову! Нам просто показалось, что ты бредишь; мы
не хотели тебя разбудить.
— Да. Очень
хочу, но только надо осторожно, ловко, чтоб
не перепугать ее. Она все-таки еще, может быть,
не знает, что ей так худо.
— Вы как же думаете… Я
знаю, что вы поступать
не мастер, но я
хочу знать, как вы думаете: нужно идти против всех предрассудков, против всего, что несогласно с моим разумом и с моими понятиями о жизни?
— Поет! Ах, нет,
не поет он. Вы ведь
не знаете, mademoiselle, как он меня любит: он такой недурненький и всегда
хочет целовать меня… Я просто, когда только вздумаю, кто ему там чистит его белье, кто ему починит, если разорвется его платье, и мне так хочется плакать, мне делается так грустно… когда я только подумаю, что…
— Уверен в этом, mademoiselle, никто
не может быть, но я лучше
хочу сомневаться, но… вы никогда, mademoiselle, так
не шутите. Вы
знаете, я завтра оставлю детей и хозяйство, и пойду сейчас, возьму его назад, оттуда, если я что-нибудь
узнаю.
— Так тогда какой же резон делать общее несчастье! Ведь если, положим, вы любите какое-нибудь А и это А взаимно любит вас,
хотя оно там прежде любило какое-то Б. Ну-с, теперь, если вы
знаете, что это А своего Б больше
не любит, то зачем же вам отказываться от его любви и
не любить его самой. Уж ведь все равно
не отошлете его обратно, куда его
не тянет. Простой расчет: пусть лучше двое любят друг друга, чем трое разойдутся.
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и
знать не хочу… Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о спасении грешной твоей души…
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только,
знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде
хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Городничий. И
не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и
не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь
не прилгнувши
не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его
знает,
не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя
хотят повесить.