Неточные совпадения
Мать Агния у окна своей спальни вязала нитяной чулок. Перед нею
на стуле сидела сестра Феоктиста и разматывала
с моталки бумагу. Был двенадцатый
час дня.
В восемь
часов утра начинался день в этом доме; летом он начинался
часом ранее. В восемь
часов Женни сходилась
с отцом у утреннего чая, после которого старик тотчас уходил в училище, а Женни заходила
на кухню и через полчаса являлась снова в зале. Здесь, под одним из двух окон, выходивших
на берег речки, стоял ее рабочий столик красного дерева
с зеленым тафтяным мешком для обрезков. За этим столиком проходили почти целые дни Женни.
В одиннадцать
часов довольно ненастного зимнего дня, наступившего за бурною ночью, в которую Лиза так неожиданно появилась в Мереве, в бахаревской сельской конторе,
на том самом месте,
на котором ночью спал доктор Розанов, теперь весело кипел не совсем чистый самовар. Около самовара стояли четыре чайные чашки, чайник
с обделанным в олово носиком, молочный кубан
с несколько замерзшим сверху настоем, бумажные сверточки чаю и сахару и связка баранок. Далее еще что-то было завязано в салфетке.
— Хорошо-с, — сказал Вязмитинов, — теперь пора в классы, — добавил он, взглянув
на часы.
— Ты ведь не знаешь, какая у нас тревога! — продолжала Гловацкая, стоя по-прежнему в отцовском мундире и снова принявшись за утюг и шляпу, положенные
на время при встрече
с Лизой. — Сегодня, всего
с час назад, приехал чиновник из округа от попечителя, — ревизовать будет. И папа, и учители все в такой суматохе, а Яковлевича взяли
на парадном подъезде стоять. Говорят, скоро будет в училище. Папа там все хлопочет и болен еще… так неприятно, право!
Наши девицы очень умно поступили, отправившись тотчас после обеда в укромную голубую комнату Женни, ибо даже сам Петр Лукич через
час после обеда вошел к ним
с неестественными розовыми пятнышками
на щеках и до крайности умильно восхищался простотою обхождения Сафьяноса.
В роковой
час полудня взвод французских гренадер вынес из дома ландсмана шест
с куском белого полотна,
на котором был нашит красный крест. [Автор надеется, что для него необязательно следовать неотступно свидетельствам Тьера (прим. Лескова).]
В двенадцать
часов Рациборский проводил Ярошиньского
на петербургскую железную дорогу, постоял у барьера, пока тронулся поезд, и, кивнув друг другу, иезуит-подчиненный расстался
с иезуитом-начальником.
— Приезжай, — продолжал он. — У нас тоже барышни наши будут; позабавитесь,
на фортепьяне сыграют. Имеем эти забавки-то. Хоть и не достоит было, да что ты
с ними,
с бабами-то, поделаешь! В мире живя, греха мирского огребатися по всяк
час не можно.
Вскоре после описанных последних событий Розанов
с Райнером спешно проходили по одному разметенному и усыпанному песком московскому бульвару. Стоял ясный осенний день, и бульвар был усеян народом.
На Спасской башне пробило два
часа.
По выходе Персиянцева Розанов, сидя
на корточках, опустил руки
на колени и тяжело задумался. В погреб уже более
часа долетали рулады, которые вырабатывал носом и горлом сонный Персиянцев; приготовленные бумажки стали вянуть и
с уголков закручиваться; стеариновая свечка стала много ниже ростом, а Розанов все находился в своем столбняковом состоянии.
Арапов
с Бычковым и Персиянцевым, несмотря
на поздний ночной
час, не поехали от Розанова домой, а отправились к маркизе. Они хорошо знали, что там обыкновенно засиживаются далеко за полночь и позднее их прибытие никого не потревожит, а к тому же бурный водоворот признаваемых этим кружком политических событий разрешал всех членов этого кружка от многих стеснений.
Розанову даже становилось весело, и он, забывая все тревоги, радовался, что через несколько
часов он снова будет
с семьею, и потом пойдет тихая, осмысленная жизнь
на пользу ребенка, и т. п.
По показанию кухарки и горничной, Ольга Александровна
часов в одиннадцать вышла из дома
с ребенком, через полчаса возвратилась без ребенка, но в сопровождении Рогнеды Романовны,
на скорую руку забрала кое-что в узлы, остальное замкнула и ушла.
Простившись
с Помадою, он завернул за угол и остановился среди улицы. Улица, несмотря
на ранний
час, была совершенно пуста; подслеповатые московские фонари слабо светились, две цепные собаки хрипло лаяли в подворотни, да в окна одного большого купеческого дома тихо и безмятежно смотрели строгие лики окладных образов, ярко освещенных множеством теплящихся лампад.
Полинька Калистратова обыкновенно уходила от Лизы домой около двух
часов и нынче ушла от Лизы в это же самое время. Во всю дорогу и дома за обедом Розанов не выходил из головы у Полиньки. Жаль ей очень его было. Ей приходили
на память его теплая расположенность к ней и хлопоты о ребенке, его одиночество и неуменье справиться
с своим положением. «А впрочем, что можно и сделать из такого положения?» — думала Полинька и вышла немножко погулять.
Лиза взяла извозчика и поехала к Евгении Петровне. Оттуда тотчас же послала за Розановым. Через
час Розанов вместе
с Лобачевским были у Райнера, назначили ему лечение и послали за лекарством
на розановских же лошадях.
В четыре
часа Прорвич накроет
на стол, подаст чашу
с супом, начнется обед и всегда непременно
с наставительною беседою.
На другой день,
часу в восьмом вечера, Афимья подала Райнеру карточку,
на которой было написано: «Коллежский советник Иван Бенедиктович Петровский». Райнер попросил г. Петровского. Это был человек лет тридцати пяти, блондин,
с чисто выбритым благонамеренным лицом и со всеми приемами благонамереннейшего департаментского начальника отделения. Мундирный фрак, в котором Петровский предстал Райнеру, и анненский крест в петлице усиливали это сходство еще более.
Катерине Ивановне задумалось повести жизнь так, чтобы Алексей Павлович в двенадцать
часов уходил в должность, а она бы выходила подышать воздухом
на Английскую набережную, встречалась здесь
с одним или двумя очень милыми несмышленышами в мундирах конногвардейских корнетов
с едва пробивающимся
на верхней губе пушком, чтобы они поговорили про город, про скоромные скандалы, прозябли, потом зашли к ней, Катерине Ивановне, уселись в самом уютном уголке
с чашкою горячего шоколада и, согреваясь, впадали в то приятное состояние, для которого еще и итальянцы не выдумали до сих пор хорошего названия.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой
на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные
часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Осип. Да так. Бог
с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что
с ними долго связываться? Плюньте
на них! не ровен
час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..
— Не то еще услышите, // Как до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже
с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться //
На утренней заре. //
На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе //
Час целый откликается… // Такие жеребцы!..
Г-жа Простакова.
На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему сказать, столбняк. Ино — гда, выпуча глаза, стоит битый
час как вкопанный. Уж чего — то я
с ним не делала; чего только он у меня не вытерпел! Ничем не проймешь. Ежели столбняк и попройдет, то занесет, мой батюшка, такую дичь, что у Бога просишь опять столбняка.
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала
с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать.
С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько
часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой.
На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.