Неточные совпадения
— Право! Вы его самого расспросите
о его обязанностях: он и сам то же самое вам
скажет.
— Ну,
о нем, я думаю, этого нельзя
сказать, — критикан большой, это точно.
«Я хотела тебя спросить, зачем ты стала меня чуждаться?» — собиралась было
сказать Гловацкая, обрадованная добрым расположением Лизы, но прежде чем она успела выговорить вопрос, возникший в ее головке, Лиза погасила
о подсвечник докуренную папироску и молча опустила глаза в книгу.
Женни вспомнила
о дьяконице и
сказала...
Гловацкая, подав Лизе сухари, исправлявшие должность бисквитов, принесла шоколату себе и Помаде. В комнате началась беседа сперва
о том,
о сем и ни
о чем, а потом
о докторе. Но лишь только Женни успела
сказать Лизе: «да, это очень гадкая история!» — в комнату вбежал Петр Лукич, по-прежнему держа в одной руке шпагу, а в другой шляпу.
— Ну, значит, и говорить не
о чем, — вспыльчиво
сказала Лиза, и на ее эффектно освещенном луною молодом личике по местам наметились черты матери Агнии.
О чем думал Арапов — неизвестно, но, остановясь здесь, он вздохнул, окинул взором широкую картину н, взяв Розанова за руку,
сказал...
— Ну,
о то ж само и тут. А ты думаешь, что як воны що
скажут, так вже и бог зна що поробыться! Черт ма! Ничего не буде з московьскими панычами. Як ту письню спивают у них: «Ножки тонки, бочка звонки, хвостик закорючкой». Хиба ты их за людей зважаешь? Хиба от цэ люди? Цэ крученые панычи, та и годи.
Ребенок, пососав несколько дней материнское молоко, отравленное материнским горем, зачах, покорчился и умер. Мария Райнер целые годы неутешно горевала
о своем некрещеном ребенке и оставалась бездетною. Только весною 1840 года она
сказала мужу: «Бог услышал мою молитву: я не одна».
— Ты говори
о древнем-то, — начал Канунников, усаживаясь против Лобачевского и пригладив подстриженные надо лбом волосы, — а какое теперича скудоумие, я тебе
скажу, я слышал.
Розанов чуть было не заикнулся
о Лизе, но ничего не
сказал и уехал, думая: «Может быть и к лучшему, что Лизавета Егоровна отказалась от своего намерения. Кто знает, что выйдет, если они познакомятся?»
Рассказывать
о своем несчастии Полинька не любила и уклонялась от всякого разговора, имеющего что-нибудь общее с ее судьбою. Поэтому, познакомясь с Розановым, она тщательно избегала всякой речи
о его положении и не говорила
о себе ничего никому, кроме Лизы, да и той
сказала только то, что мы слышали, что невольно сорвалось при первом свидании.
— Слушайте, Бахарева, что я написала, —
сказала она, вставши, и прочла вслух следующее: «Мы живем самостоятельною жизнью и, к великому скандалу всех маменек и папенек, набираем себе знакомых порядочных людей. Мы знаем, что их немного, но мы надеемся сформировать настоящее общество. Мы войдем в сношения с Красиным, который живет в Петербурге и
о котором вы знаете: он даст нам письма. Метя на вас только как на порядочного человека, мы предлагаем быть у нас в Богородицком, с того угла в доме Шуркина». Хорошо?
— Что, вы какого мнения
о сих разговорах? — спрашивал Розанов Белоярцева; но всегда уклончивый Белоярцев отвечал, что он художник и вне сферы чистого художества его ничто не занимает, — так с тем и отошел. Помада говорил, что «все это просто скотство»; косолапый маркиз делал ядовито-лукавые мины и изображал из себя крайнее внимание, а Полинька Калистратова
сказала, что «это, бог знает, что-то такое совсем неподобное».
— А
о католичестве, пан Розанов, ошибаешься, —
сказал по-польски Незабитовский.
— Отчего же не
сказать правды? Я очень часто
о вас думаю.
— Я вам
сказала, и более нам говорить не
о чем. Бертольди, куда вы послали Помаду?
—
Скажи, что я сам без всяких скандалов готов все сделать, только пусть она не делает срама.
О боже мой! боже мой!
Помада забежал на Чистые Пруды и
сказал, чтобы
о Розанове не беспокоились, что он цел и никуда не пропал.
Лиза
сказала о Вязмитинове, что он стал неисправимым чиновником, а он отозвался
о ней жене как
о какой-то беспардонной либералке, которая непременно хочет переделать весь свет на какой-то свой особенный лад,
о котором и сама она едва ли имеет какое-нибудь определенное понятие.
Но Женни в комитете грамотности заскучала
о детях и уехала, не дождавшись конца заседания, а
о благотворительном обществе, в которое ее записали членом, отозвалась, что она там сконфузится и
скажет глупость.
— Я вам говорила, что она дура, —
сказала Бертольди, выслушав рассказ Белоярцева
о его разговоре с Мечниковою. — Она по натуре прямая гражданка, но так глупа.
В этот день Помада обедал у Вязмитиновых и тотчас же после стола поехал к Розанову, обещаясь к вечеру вернуться, но не вернулся. Вечером к Вязмитиновым заехал Розанов и крайне удивился, когда ему
сказали о внезапном приезде Помады: Помада у него не был. У Вязмитиновых его ждали до полуночи и не дождались. Лиза поехала на розановских лошадях к себе и прислала оттуда
сказать, что Помады и там нет.
Опершись ладонями
о притолки двери, он посмотрел на небо и
сказал...
Неточные совпадения
Городничий. В других городах, осмелюсь доложить вам, градоправители и чиновники больше заботятся
о своей, то есть, пользе. А здесь, можно
сказать, нет другого помышления, кроме того, чтобы благочинием и бдительностью заслужить внимание начальства.
Городничий. Ну что ж,
скажите, ничего не начитывали
о каком-нибудь чиновнике из Петербурга?
Осклабился, товарищам //
Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» // Пошло, толпой подхвачено, //
О крепи слово верное // Трепаться: «Нет змеи — // Не будет и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть не подрались!
«Грехи, грехи, — послышалось // Со всех сторон. — Жаль Якова, // Да жутко и за барина, — // Какую принял казнь!» // — Жалей!.. — Еще прослушали // Два-три рассказа страшные // И горячо заспорили //
О том, кто всех грешней? // Один
сказал: кабатчики, // Другой
сказал: помещики, // А третий — мужики. // То был Игнатий Прохоров, // Извозом занимавшийся, // Степенный и зажиточный
«Отцы! —
сказал Клим Яковлич, // С каким-то визгом в голосе, // Как будто вся утроба в нем, // При мысли
о помещиках, // Заликовала вдруг.