Неточные совпадения
Висленев ушел к себе, заперся со всех сторон и, опуская штору в окне, подумал: «Ну, черт возьми совсем! Хорошо, что это еще так кончилось! Конечно, там мой нож за окном… Но, впрочем, кто же знает, что это мой нож?.. Да и если я не буду
спать, то я на заре
пойду и отыщу его…»
Он снял свою изуродованную шляпу, оглядел ее и, надев прорехой на затылок,
пошел по узенькой, не пробитой, а протоптанной тропинке в глубь небольшого, так сказать, однодворческого сада. Кругом растут, как
попало, жимолости, малина, крыжовник, корявая яблонька и в конце куст густой черемухи; но живой души человеческой нет.
—
Иди спать, — сказал он Ропшину, — чего ты сидел? Я запоздал, а мы завтра утром едем.
— Ты не пленен ли горничной Настей?.. А хороша! хоть бы и не тебе, ревельской кильке. Да ты, братец, не скромничай, — я сам был молод, а теперь все-таки
иди спать.
— А? Да, да, да, все так. Вода
спит слышно. Ходит некто, кто сам с собою говорит, говоря, в ладоши хлопает и, хлопая, пляшет, а за ним
идет говорящее, хлопающее и пляшущее. Все речистые глупцы и все умники без рассудка
идут на место, о которое скользят ноги. Я слышу, скользят, но у меня медвежье ухо.
— Все знаю: вам не будет угрожать ничто,
идите спать, заприте дверь и не вынимайте ключа, а завтра уезжайте.
Идите же,
идите!
— Верю, знаю;
идите спать!
Форов провел эту ночь у Подозерова; майор как пришел, так и завалился и
спал, храпя до самого утра, а Подозеров был не во сне и не в бдении. Он лежал с открытыми глазами и думал: за что, почему и как он
идет на дуэль?..
И вдруг после этого Подозеров погрузился в сосредоточенную думу о том: как
шла замуж Синтянина! и когда его в три часа толкнул Форов, он не знал:
спал он или не
спал, и только почувствовал на лбу холодные капли пота.
— Я боялся
идти домой, — заговорил он, обратясь к генеральше, когда жена его вышла. — Думал: войду в сумерках, застану одну Торочку: она, бедное творенье, перепугается, — и
пошел к вам; а у вас говорят, что вы здесь, да вот как раз на нее и
напал. Хотел было ей башмаки, да лавки заперты. А что, где теперь Лариса Платоновна?
Исключение составляли люди надменные и хитрые: этих Катерина Астафьевна, по прямоте своей натуры, ненавидела; но, во-первых, таких людей,
слава богу, было немного в армейском полку, куда Форов
попал по своему капризу, несмотря на полученное им высшее военное образование; во-вторых, майор, весьма равнодушный к себе самому и, по-видимому, никогда не заботившийся ни о каких выгодах и для Катерины Астафьевны, не стерпел бы ни малейшего оскорбления, ей сделанного, и наконец, в-третьих, «майорша» и сама умела постоять за себя и дать сдачи заносчивому чванству.
— Париж! город! — воскликнул с кротким предостережением Евангел. — Нет, нет, не ими освятится вода, не они раскуют мечи на орала! Первый город на земле сгородил Каин; он первый и брата убил. Заметьте, — создатель города есть и творец смерти; а Авель стадо
пас, и кроткие наследят землю. Нет, сестры и братья, множитесь, населяйте землю и садите в нее семена, а не башенье стройте, ибо с башен смешенье
идет.
Но Катерина Астафьевна не слыхала этих последних слов. Она только видела, что ее муж перекрестился и, погруженная в свои мысли, не
спала всю ночь, ожидая утра, когда можно будет
идти в церковь и потом на смертный бой с Ларисой.
— Хорошо, очень хорошо! Два дня дулся, а на третий пришел да и
спит… Нет, если вы такой, то я не хочу
идти за вас замуж!
Бодростина на это не ответила, но Синтянина не сконфузилась и
послала ей другое письмо, что было потребностью и для самой генеральши, так как ее тревога за Ларису усилилась до такой степени, что она не могла
спать и не умела ни одной строки написать об этом Форовой в Петербург.
— Пустяки; я хотела сбежать с лестницы, спотыкнулась,
упала и немножко зашибла себе плечо… а потом… — Она вдруг потянула к себе Синтянину за руку и прошептала: — бога ради не говори, что я за тобой
посылала, но ночуй здесь со мной, бога ради, бога ради!
За этим
пошла речь о замках, о разрыв-траве и как ее узнавать, когда сено косят и косы ломятся, и о том, что разрыв-трава одну кошку не разрывает, но что за то кошке дана другая
напасть: она если вареного гороху съест, сейчас оглохнет.
И путники торопливо
пошли к загадочному предмету и вскоре убедились, что никакого зайца здесь, действительно, не было, а над краем канавы, то влетал, то
падал белый кусок какой-то легкой материи.
Да-с, я ведь происхожу из кантонистов; я был простой солдат, простой и добрый солдат-товарищ; мать свою почитал, а как эта проклятая пуля в меня
попала, я
пошел в чины, сделался генералом и всю жизнь мою не вспомнил бога.