Неточные совпадения
Приходя сюда с тем, чтобы видеть одного из таких больных, я незаметно перезнакомился и со
многими другими, между которыми были люди интересные — в том отношении,
что помешательство их было почти неуловимо, а между тем они несомненно были помешаны.
Естественно,
что человеку с таким настроением в конце концов не могло быть покойно, и дело дошло до того,
что после
многих стараний Перегуду удалось сделаться жильцом сумасшедшего дома, где он и изложил в общеинтересных и занимательных беседах предлагаемую вслед за сим повесть.
Вот тогда дiд Опанас закрутил себе чуб и стал навыдумливать: нарыл прудов, насажал рыбы с Остра и завел баштаны да огороды и как стал собирать жинок и дiвчат на полотье, то за их помочью, — пожалуйте, — еще больше людей намножил, и стало уже так
много, христиан,
что, как хотишь, а довелось построить для них и церковь и дать им просвещенного попа, чтобы они соблюли закон христианский и знали, какой они породы и
чем их вера лучше всех иных вер на свете.
Удивительно,
что он там в короткое время успел повидаться со
многими лицами архиерейского штата, и
многих из них сумел угостить, и, угощая, все расспрашивал об архиерее и вывел,
что он человек высркрпросвещенного ума, но весьма оляповатый,
что вполне подтверждалось и его ответом, который похож был на резолюцию и был надписан на собственном отцовом письме, а все содержание надписи было такое: «Изрядно: готовься — приеду».
Отец же отвечал,
что тем только и хорошо,
что у него детей не
много, а всего один сын.
Правда,
что иные находили в нем как бы не весьма
много духовности, но зато он был превеликий любитель миролюбия и хозяйства и столько был в это вникателен и опытен,
что с приходящими просителями всего охотнее говорил о произрастениях из полей и о скотоводстве, и
многие советы его были удивительны.
А он и дома у себя в монастырьке сидел, да все понимал и знал: и Платона, и Цицерона, и Тацита, и Плавта, и Сенеку, и Теренция, и иных
многих, да, боже мой, и еще
чего он только не знал, и
чего не читал, и
многому, может быть, и меня хотел научить, но не мог по всего совместимости.
Почитался он, как богослов, вероятно, только за то,
что знал наизусть все решительно праздники и каноны всем праздникам, и для обучения нас имел тетради, из коих извлекал познания, в которых бы, думаю, и сам Феофан Прокопович бы, пожалуй, не
много утямив.
А потом, кроме сих на свидетельстве основанных доказательств, начинаются наиточнейшие справки в днях и часах, когда
что случилося, и опять: «устыдися, человече, и убойся!» Удивляются
многие Карамзину на то,
что где он там пооткопал и повыписывал; да еще и бог знает, все ли то правда или неправда, про
что он рассказывает; а у нашего инспектора Вековечкина твердо было обозначено,
что пресвятая богородица родилась в лето 5 486 года, а благовещение бысть в лето 5 500, в неделю, в. десятый час дня, в двенадцать лет и в семь месяцей ее возраста.
Так, например, после я видал,
что во
многих весьма книжках по нескольку даже страниц упоминают о французской революции, а у нас о ней все было изражено семь строчек в такой способ,
что я о сю пору весь артикул наизусть помню.
— Книжка эта, — отвечал я, — без сомнения, была издана
много раньше,
чем уничтожено рабство, и пытка, и кнут?
— Точно так, — отвечаю с удивлением и докладываю,
что таких пiсен у нас
много еще, а бывает и то, що еще и теперь люди новые пiсни слагают.
— Да, я утверждаю,
что здесь и еще все в том же самом мраке
многие предбудущие лета останется. А если сие не так, то, прошу вас, покажите же мне знамения оных пришествия! А вот вы мне сего не покажете!
Так
что я
многих залучал сам и приводил их в виде дознания к «Чину явления истины», но один из тех злодIев еще пожаловался, и меня самого потребовали в суд!..
И тут уж я при сильном напряжении сил увидал,
что это со мною разговаривает какой-то мой вчерашний угощатель, и он повел меня в баню, а потом послал на раннюю, «а как ты, — говорит, — домой придешь, у тебя уже и кучер будет… Да еще какой! Настоящий орловский Теренька.
Многого не запросит, а уж дела наделает!»
А потом они сразу стали говорить дальше по-французски, а я по-французски
много слов знаю, но только говорить не могу, потому
что у меня носового произносу нет.
И вот я уже
много лет здесь живу и всеми любим, потому
что, должно быть, я, знаете, дело делаю.
Я говорил: «Не отбирайте у меня, — я привык чулок вязать и на все могу отвечать при вязанье», но прокурор, или то не прокурор, и полковник сказали,
что это невозможно, ибо я должен сосредоточиться, так как от этого
многое зависит.
— Нет; там нас
много знакомых, и все стараются вывести жар-птицы, только пока еще не выходят потому,
что в нас
много гордости.
Перегуд хочет, чтобы все это видели и слышали это и
многое другое и чтобы все ужаснулись того,
что они делают, и поняли бы то,
что им надо делать.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да у меня
много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты,
что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Анна Андреевна. Ну
что, скажи: к твоему барину слишком, я думаю,
много ездит графов и князей?
Ну, в ином случае
много ума хуже,
чем бы его совсем не было.
Хлестаков. Да
что стихи! я
много их знаю.
Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем,
много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это,
что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.