Да, странно, потому, что вы виной
Моей погибели: но мне вас жаль… я вижу,
Что поражен
я тою же рукой,
Которая убьет вас; — не унижу
Себя ничтожной местью никогда —
Но слушайте и будьте осторожны:
Ваш муж злодей, бездушный и безбожный,
И я предчувствую, что вам грозит беда.
Прощайте же навек, злодей не обнаружен,
И наказать его теперь я не могу, —
Но день придет, — я подожду…
Возьмите ваш браслет, он больше мне не нужен.
Неточные совпадения
кто-нибудь
меня остановил…
То…
Теперь?
Женился и богат, стал человек солидный;
Глядит ягненочком, — а право,
тот же зверь…
Мне скажут: можно отучиться,
Натуру победить. — Дурак, кто говорит:
Пусть ангелом и притворится,
Да чорт-то всё в душе сидит.
И ты, мой друг, (ударив по плечу) хоть перед ним ребенок,
А и в тебе сидит чертенок.
Я… нет!..
те дни блаженные прошли.
Я вижу всё насквозь… все тонкости их знаю,
И вот зачем
я нынче не играю.
По чести вам сказать, ее
я не терплю.
Ни в чем и никому
я не был в жизнь обязан,
И если
я кому платил добром,
То всё не потому, чтоб был к нему привязан;
А — просто — видел пользу в
том.
Кто велит вам верить.
Я к этому привык с давнишних пор.
И если бы не лень,
то стал бы лицемерить…
Но кончим этот разговор…
Вот нынешнее поколенье.
И
то ль
я был в его лета, как погляжу?
Что, князь?.. не набрели еще на приключенье?
Но если не ошибся
я,
То ротик у нее прелестный.
Я нравлюся тебе,
тем хуже.
Но ежели
я здесь нарочно с целью
той —
Чтоб видеться и говорить с тобой;
Но если
я скажу, что через час ты будешь
Мне клясться, что вовек
меня не позабудешь,
Что будешь рад отдать
мне жизнь свою в
тот миг,
Когда
я улечу, как призрак, без названья,
Чтоб услыхать из уст моих
Одно лишь слово: до свиданья!..
Ты! бесхарактерный, безнравственный, безбожный,
Самолюбивый, злой, но слабый человек;
В тебе одном весь отразился век,
Век нынешний, блестящий, но ничтожный.
Наполнить хочешь жизнь, а бегаешь страстей.
Всё хочешь ты иметь, а жертвовать не знаешь;
Людей без гордости и сердца презираешь,
А сам игрушка
тех людей.
О! знаю
я тебя…
Это шутка злая!..
Но цель твоя шутить, а цель моя другая…
И если
мне небесные черты
Сейчас же не откроешь ты —
То я сорву коварную личину;
Я силою…
Поймите же мужчину!..
Вы недовольны… мало вам
того,
Что
я люблю вас… нет! вам хочется всего;
Вам надо честь мою на поруганье,
Чтоб, встретившись со
мной на бале, на гулянье,
Могли бы вы со смехом рассказать
Друзьям смешное приключенье
И, разрешая их сомненье,
Примолвить: вот она… и пальцем указать.
А как знать…
Вы, может быть, должны судьбу благословлять
За
то, что маску не хочу
я снять.
Быть может,
я стара, дурна… какую мину
Вы сделали бы
мне.
Сначала всё хотел, потом всё презирал
я,
То сам себя не понимал
я,
То мир
меня не понимал.
Потерян… Отчего
я этим так смущен,
Какое странное
мне шепчет подозренье!
Ужель
то было только сон,
А это пробужденье!..
Кто знает, может быть…
Послушай, Нина!..
я смешон, конечно,
Тем, что люблю тебя так сильно, бесконечно,
Как только может человек любить.
Да! смейтесь надо
мной вы, все глупцы земные,
Беспечные, но жалкие мужья.
Которых некогда обманывал и
я,
Которые меж
тем живете, как святые
В раю… увы!.. но ты мой рай,
Небесный и земной… прощай!..
Прощай,
я знаю всё.
Вот женщина!.. о, знаю
я давно
Вас всех, все ваши ласки и упреки,
Но жалкое познанье
мне дано,
И дорого плачу
я за уроки!..
И
то сказать, за что
меня любить?
За
то ль, что у
меня и вид и голос грозной!
Нет, не могу читать…
меня смутило
Всё это размышленье,
я боюсь
Его как недруга… и, вспомнив
то, что было.
Сама себе еще дивлюсь.
Откройся
я ему, со
мной бы было
то же!
Тому назад
Лет пять,
я помню.
Они осуждены уж светом;
А впрочем,
я б могла их подарить советом —
Сказала бы ему: что женщины ценят
Настойчивость в мужчине,
Хотят, чтоб он сквозь тысячу преград
К своей стремился героине.
А ей бы пожелала
яПоменьше строгости и скромности поболе!
Прощайте, мосье Шприх, обедать ждет
меняСестра — а
то б осталась с вами доле.
Всё ясно ревности — а доказательств нет!
Боюсь ошибки — а терпеть нет силы —
Оставить так, забыть минутный бред?
Такая жизнь страшней могилы!
Есть люди,
я видал, — с душой остылой,
Они блаженствуют и мирно спят в грозу —
То жизнь завидная!
Товарищ нужен
мне искусный,
Недурно, если он к
тому ж
Великодушен часто, кстати
Имеет тысячи три душ
И покровительство у знати.
Мой создатель!
Я сам улаживал —
тому лишь пять минут;
Кому же знать?
Я думаю, мой друг,
Что благодарность — вещь, которая
тем боле
Зависит от цены услуг,
Что не всегда добро бывает в нашей воле!
Вот, например, вчера опять
Мне Слукин проиграл почти что тысяч пять,
И
я, ей богу, очень благодарен,
Да вот как: пью ли, ем, иль сплю,
Всё думаю об нем.
Отчаянье теперь некстати —
Невесело, согласен, в час такой,
Наместо пламенных объятий,
С холодной встретиться рукой…
И
то минутный страх… а нет беды большой:
Я скромен, рад молчать — благодарите бога,
Что это
я, а не другой…
Не
то была бы в городе тревога.
Но, если бы не
я,
то не бывать письму,
Ни…
Что ж! продолжайте.
Вас это к славе поведет…
Теперь
меня не бойтесь, и прощайте…
Но боже сохрани нам встретиться вперед…
Вы взяли у
меня всё, всё на свете.
Я стану вас преследовать всегда,
Везде… на улице, в уединеньи, в свете;
И если мы столкнемся…
то беда!
Я б вас убил… но смерть была б награда,
Которую сберечь
я должен для другой.
Вы видите,
я добр… взамен терзаний ада,
Вам оставляю рай земной.
Послушайте — клянусь…
то был обман… она
Невинна… и браслет!.. всё
я… всё
я одна…
Ушел, не слышит, что
мне делать! Всюду
Отчаянье… нет нужды…
я хочу
Его спасти, во что бы
то ни стало, — буду
Просить и унижаться; обличу
Себя в обмане, преступленье!
Он встал… идет… решуся, о мученье!..
Вы ошибаетесь!.. не требовать любви
И не выпрашивать признанья
Решилась
я приехать к вам.
Забыть и стыд и страх, всё свойственное нам.
Нет,
то обязанность святая:
Былая жизнь моя прошла
И жизнь уж ждет
меня иная;
Но
я была причиной зла,
И, свет навеки покидая,
Теперь всё прежнее загладить
я пришла!
Я перенесть свой стыд готова,
Я не спасла себя… спасу другого.
Мне много стоило усилий,
Чтоб говорить решиться… вы одне,
Не ведая
того, причиной были
Моих страданий… несмотря на
то,
Я вас должна спасти… зачем? за что?
Я обязан драться;
Я виноват пред ним — его
я тронул честь,
Хотя не знал
того; но оправдаться
Нет средства.
Минутное
то было заблужденье,
Безумство страшное — теперь
я каюсь в нем!
Оно прошло — забудьте обо всем.
Отдайте ей браслет, — он был найден случайно
Какой-то чудною судьбой;
И обещайте
мне, что это тайной
Останется…
мне будет бог судьей.
Вас он простит…
меня простить не в вашей воле!
Я удаляюсь… думаю, что боле
Мы не увидимся.
Он не смущается ничем… о
я разрушу
Твой сладкий мир, глупец, и яду подолью.
И если бы ты мог на карту бросить душу,
То я против твоей — поставил бы свою.
Я бы сделал
то же. Ну, а там
Стрелялись?
И в этом
Вы властны — даже
я вас подарю советом
Скорей
меня убить… а
то, пожалуй, в вас
Остынет храбрость через час.
Я сомневался?
я? а это всем известно;
Намеки колкие со всех сторон
Преследуют
меня…
я жалок им, смешон!
И где плоды моих усилий?
И где
та власть, с которою порой
Казнил толпу
я словом, остротой?..
Две женщины ее убили!
Одна из них… О,
я ее люблю,
Люблю — и так неистово обманут…
Нет, людям
я ее не уступлю…
И нас судить они не станут…
Я сам свершу свой страшный суд…
Я казнь ей отыщу — моя ж пусть будет тут.
Тому назад лет десять,
я вступал
Еще на поприще разврата...
С
тех пор хранил
я этот порошок,
Среди волнений жизни трудной,
Как талисман таинственный и чудный,
Хранил на черный день, и день
тот недалек.
Если вам угодно,
То я напомню.
Нет.
Я думал, что нашел одну, и
то напрасно.
Ты права,
я бледна, как смерть бледна;
Но в Петербурге кто не бледен, право?
Одна лишь старая княжна,
И
то — румяны! свет лукавый!
Как новый вальс хорош! в каком-то упоеньи
Кружилась
я быстрей — и чудное стремленье
Меня и мысль мою невольно мчало вдаль,
И сердце сжалося; не
то, чтобы печаль,
Не
то, чтоб радость — Саша, дай
мне книжку.
Как этот князь
мне надоел опять —
А право, жаль безумного мальчишку!
Что говорил он тут… злодей и наказать…
Кавказ… беда… вот бред.
О, если бы
я нрав заране знала твой,
То верно б не была твоей женой;
Терзать тебя, страдать самой —
Как это весело и мило!
А за что же
Тебя любить — за
то ль, что целый ад
Мне в грудь ты бросила? о, нет,
я рад,
я рад
Твоим страданьям; боже, боже!
И ты, ты смеешь требовать любви!
А мало
я любил тебя, скажи?
А этой нежности ты знала ль цену?
А много ли хотел
я от любви твоей?
Улыбку нежную, приветный взгляд очей —
И что ж нашел: коварство и измену.
Возможно ли!
меня продать! —
Меня за поцелуй глупца…
меня, который
По слову первому был душу рад отдать,
Мне изменить?
мне? и так скоро!..
О, если бы вину свою сама
Я знала, —
то…
Он болен не шутя — и
я не сомневаюсь,
Что в этой голове мучений было
тьма;
Но если он сойдет с ума,
То я за жизнь его ручаюсь.
Послушайте — у нас обоих цель одна.
Его мы ненавидим оба;
Но вы его души не знаете — мрачна
И глубока, как двери гроба;
Чему хоть раз отворится она,
То в ней погребено навеки. Подозренья
Ей стоят доказательств — ни прощенья,
Ни жалости не знает он, —
Когда обижен — мщенье! мщенье,
Вот цель его тогда и вот его закон.
Да, эта смерть скора не без причины.
Я знал: вы с ним враги — и услужить вам рад.
Вы драться станете —
я два шага назад,
И буду зрителем картины.
Но как узнали вы, что день
тому назад
Я был обижен им?
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки,
то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую
я будто бы высек,
то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести,
то есть не двести, а четыреста, —
я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
(Насвистывает сначала из «Роберта», потом «Не шей ты
мне, матушка», а наконец ни се ни
то.
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно.
Я ему прямо скажу: как хотите,
я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле,
я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.