Неточные совпадения
Перед домом, который занимали Николаевы, подпоручик остановился, охваченный минутной слабостью и, колебанием. Маленькие окна была закрыты плотными коричневыми занавесками, но за ними чувствовался ровный, яркий свет. В одном месте портьера загнулась, образовав длинную, узкую щель. Ромашов припал
головой к
стеклу, волнуясь и стараясь дышать как можно тише, точно его могли услышать в комнате.
Теперь у него в комнатах светится огонь, и, подойдя к окну, Ромашов увидел самого Зегржта. Он сидел у круглого стола под висячей лампой и, низко наклонив свою плешивую
голову с измызганным, морщинистым и кротким лицом, вышивал красной бумагой какую-то полотняную вставку — должно быть, грудь для малороссийской рубашки. Ромашов побарабанил в
стекло. Зегржт вздрогнул, отложил работу в сторону и подошел к окну.
Ромашов рассказал подробно историю своего столкновения с Николаевым. Назанский задумчиво слушал его, наклонив
голову и глядя вниз на воду, которая ленивыми густыми струйками, переливавшимися, как жидкое
стекло, раздавалась вдаль и вширь от носа лодки.
Неточные совпадения
Подле дамы в тюрбане и плешивого старичка, сердито мигавшего в
стекле подвигавшегося бинокля, Вронский вдруг увидал
голову Анны, гордую, поразительно красивую и улыбающуюся в рамке кружев.
Под окном, в толпе народа, стоял Грушницкий, прижав лицо к
стеклу и не спуская глаз с своей богини; она, проходя мимо, едва приметно кивнула ему
головой.
Между тем псы заливались всеми возможными голосами: один, забросивши вверх
голову, выводил так протяжно и с таким старанием, как будто за это получал бог знает какое жалованье; другой отхватывал наскоро, как пономарь; промеж них звенел, как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно молодого щенка, и все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжею собачьей натурой, потому что хрипел, как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе: тенора поднимаются на цыпочки от сильного желания вывести высокую ноту, и все, что ни есть, порывается кверху, закидывая
голову, а он один, засунувши небритый подбородок в галстук, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту, от которой трясутся и дребезжат
стекла.
Стекла с
головы его мокрая земля, потекла по усам и по щекам и все лицо замазала ему грязью.
Открыв глаза, он увидал лицо свое в дыме папиросы отраженным на
стекле зеркала; выражение лица было досадно неумное, унылое и не соответствовало серьезности момента: стоит человек, приподняв плечи, как бы пытаясь спрятать
голову, и через очки, прищурясь, опасливо смотрит на себя, точно на незнакомого.