Неточные совпадения
— Ай-ай-ай, Лев Александрович! Как же ж это вы так легкомысленно относитесь к этому! «Пускай едет»! А как не
уедет? А как пойдет в толпу да станет бунтовать, да как если — борони Боже — на дом нахлынут? От подобных господчиков я всего ожидаю!.. Нет-с, пока не пришло войско, мы в блокаде, доложу я вам, и я не дам лишнего шанса неприятелю!.. Выпустить его невозможно.
Он застал еще на месте исправника и полковника Пшецыньского, который
с кисловатой физиономией собирался, подобру-поздорову,
уезжать восвояси.
Барон остается очень доволен усердием и действиями местных властей и в особенности столь почтительного к его особе полковника и
уезжает с твердым намерением исходатайствовать этому усердию достодолжную награду, в сладостной надежде на которую
уезжает вслед за ним и Пшецыньский.
Эта противная Ярыжникова, представьте! вчера-то на репетиции в темной кулисе целоваться изволила
с своим aman’ом, а потом без стыда без совести
уехали вдвоем кататься куда-то за город…
P. S. Нарочно
уезжаю экспромтом и даже не прощаясь
с вами, чтобы избежать лишних слез и печалей. Дальние проводы — лишние слезы, знаете пословицу, а я слез, вообще, терпеть не могу, как вам уже хорошо известно. Верьте одному, что мне очень тяжело расставаться
с вами. Кланяйтесь от меня всем добрым приятелям».
— Э, батюшка, время! Он принимает только до одиннадцати часов, а в одиннадцать к нему являются
с докладами, а в двенадцать уже
уезжает на службу, — то есть преаккуратный старик, я вам скажу! Вы теперь поезжайте к Колтышке: он вас будет ждать.
Хозяйка очень обрадовалась внезапному появлению старого и всегда очень исправного в расчетах жильца и
с первых же почти слов объявила, что в его отсутствие как-то приезжала сюда какая-то молоденькая барышня и очень беспокоилась и расспрашивала, не известно ли, как, и куда, и когда он
уехал, и когда будет назад, но ни на один из этих вопросов хозяйка не могла дать ей никакого ответа.
— Мне нужно поговорить
с вами, Татьяна Николаевна… Я не надолго… Я приехал проститься… Завтра
уезжаю…
Наконец Сусанна Ивановна решительно объявила ему, что жить более
с ним не намерена и
уезжает сегодня же, что он
с детьми может оставаться в деревне, а она со своей стороны, так как все состояние принадлежит ей, будет высылать ему и детям ежегодно известного рода пенсию, и засим просит считать ее свободною во всех отношениях.
Мысль о прямом деле, связывавшемся с сыном, о том, чтобы сейчас же
уехать с ним куда-нибудь, дала ей это успокоение.
— Ах нет, пустила и благословила бы, а сама бы умерла с горя! вот чего боялась бы я!..
Уехать с вами! — повторила она мечтательно, глядя долго и пристально на него, — а потом?
Вдруг Ипполит поднялся, ужасно бледный и с видом страшного, доходившего до отчаяния стыда на искаженном своем лице. Это выражалось преимущественно в его взгляде, ненавистно и боязливо глянувшем на собрание, и в потерянной, искривленной и ползучей усмешке на вздрагивавших губах. Глаза он тотчас же опустил и побрел, пошатываясь и всё так же улыбаясь, к Бурдовскому и Докторенку, которые стояли у выхода с террасы; он
уезжал с ними.
Вдруг она, не говоря ни слова, пишет обоим братьям, что наши семейные отношения стали таковы, что ей тяжело жить не только что в одном доме со мной, но даже в одной стране, а потому она хочет взять свой капитал и
уехать с ним за границу.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (
С пренебрежением.)
Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и
с той стороны, и
с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Сижу одна, работаю, // И муж и оба деверя //
Уехали с утра;
Когда доктор
уехал, больной что-то сказал брату; но Левин расслышал только последние слова: «твоя Катя», по взгляду же,
с которым он посмотрел на нее, Левин понял, что он хвалил ее.
— Мы разговорились
с нею слишком, — сказала Бетси, — я чувствую, что это эгоизм
с моей стороны, и я
уезжаю.
Но в ту минуту, когда она выговаривала эти слова, она чувствовала, что они несправедливы; она не только сомневалась в себе, она чувствовала волнение при мысли о Вронском и
уезжала скорее, чем хотела, только для того, чтобы больше не встречаться
с ним.