Неточные совпадения
Я не мистик; в предчувствия и гаданья почти не верю; однако со мною,
как, может быть, и со всеми, случилось в жизни несколько происшествий, довольно необъяснимых. Например, хоть этот старик: почему при тогдашней моей встрече с ним, я тотчас почувствовал, что в тот же вечер со мной случится что-то не
совсем обыденное? Впрочем, я был болен; а болезненные ощущения почти всегда бывают обманчивы.
Но потом каждый день я угадывал в ней что-нибудь новое, до тех пор мне
совсем незнакомое,
как будто нарочно скрытое от меня,
как будто девушка нарочно от меня пряталась, — и что за наслаждение было это отгадывание!
— А эта все надо мной подсмеивается! — вскричал старик, с восторгом смотря на Наташу, у которой разгорелись щечки, а глазки весело сияли,
как звездочки. — Я, детки, кажется, и вправду далеко зашел, в Альнаскары записался; и всегда-то я был такой… а только знаешь, Ваня, смотрю я на тебя: какой-то ты у нас
совсем простой…
— Он, может быть, и
совсем не придет, — проговорила она с горькой усмешкой. — Третьего дня он писал, что если я не дам ему слова прийти, то он поневоле должен отложить свое решение — ехать и обвенчаться со мною; а отец увезет его к невесте. И так просто, так натурально написал,
как будто это и
совсем ничего… Что если он и вправду поехал к ней,Ваня?
Волосы,
совсем поседевшие, в беспорядке выбивались из-под скомканной шляпы и длинными космами лежали на воротнике его старого, изношенного пальто. Я еще прежде заметил, что в иные минуты он
как будто забывался; забывал, например, что он не один в комнате, разговаривал сам с собою, жестикулировал руками. Тяжело было смотреть на него.
— Полноте, Анна Андреевна, — сказал я, — в Сибири
совсем не так дурно,
как кажется. Если случится несчастье и вам надо будет продать Ихменевку, то намерение Николая Сергеевича даже и очень хорошо. В Сибири можно найти порядочное частное место, и тогда…
Если я и угожу ему, он все-таки будет вздыхать о прошедшем счастье, тосковать, что я
совсем не та,
как прежде, когда еще он любил меня ребенком; а старое всегда лучше кажется!
—
Совсем не утаил! — перебила Наташа, — вот чем хвалится! А выходит, что все тотчас же нам рассказал. Я еще помню,
как ты вдруг сделался такой послушный, такой нежный и не отходил от меня, точно провинился в чем-нибудь, и все письмо нам по отрывкам и рассказал.
— А господь его знает,
совсем и не разберешь,
как он решил; а я вовсе не болтун, я дело говорю: он даже и не решал, а только на все мои рассуждения улыбался, но такой улыбкой,
как будто ему жалко меня.
Ну, тут она уж
совсем растаяла; со мной и о том и о сем, и где я учился, и у кого бываю, и
какие у меня славные волосы, и пошла, и пошла.
На Толкучем можно было очень дешево купить хорошенькое и простенькое платьице. Беда была в том, что у меня в ту минуту почти
совсем не было денег. Но я еще накануне, ложась спать, решил отправиться сегодня в одно место, где была надежда достать их, и
как раз приходилось идти в ту самую сторону, где Толкучий. Я взял шляпу. Елена пристально следила за мной,
как будто чего-то ждала.
—
Какое вечером! Он и утром
совсем не был! Говорю тебе, с третьего дня глаз не кажет. Неужто сама вчера сказывала, что утром был?
Я запечатал записку и оставил у него на столе. На вопрос мой слуга отвечал, что Алексей Петрович почти
совсем не бывает дома и что и теперь воротится не раньше,
как ночью, перед рассветом.
— Ваня, ты,
как я вижу, меня
совсем не понимаешь! Могут быть экстренные надобности,пойми это. В иных случаях деньги способствуют независимости положения, независимости решения. Может быть, тебе теперь и не нужно, но не надо ль на что-нибудь в будущем? Во всяком случае, я у тебя их оставлю. Это все, что я мог собрать. Не истратишь, так воротишь. А теперь прощай! Боже мой,
какой ты бледный! Да ты весь больной…
— Да ведь с него нельзя было и спрашивать, Нелли. Он, кажется,
совсем уже выжил из ума. Он и умер
как безумный. Ведь я тебе рассказывал,
как он умер.
— Это все было, когда мамаша умерла, — прибавила она. — Тут он уж
совсем стал
как безумный.
— Нет, не любил… Он был злой и ее не прощал…
как вчерашний злой старик, — проговорила она тихо,
совсем почти шепотом и бледнея все больше и больше.
А
как мы сюда с мамашей воротились полтора года назад, я и научилась
совсем.
— Да, я действительно не
совсем знал до сих пор Катерину Федоровну, — заметил князь
как бы про себя, все с той же насмешливой улыбкой. — Я, впрочем, многого от нее ожидал, но этого…
Авось наскучит
совсем и бросит,
как вдруг, во вторник, решительный поступок Алеши поразил вас совершенно.
Он клялся ей во всегдашней, неизменной любви и с жаром оправдывался в своей привязанности к Кате; беспрерывно повторял, что он любит Катю только
как сестру,
как милую, добрую сестру, которую не может оставить
совсем, что это было бы даже грубо и жестоко с его стороны, и все уверял, что если Наташа узнает Катю, то они обе тотчас же подружатся, так что никогда не разойдутся, и тогда уже никаких не будет недоразумений.
Сначала я пошел к старикам. Оба они хворали. Анна Андреевна была
совсем больная; Николай Сергеич сидел у себя в кабинете. Он слышал, что я пришел, но я знал, что по обыкновению своему он выйдет не раньше,
как через четверть часа, чтоб дать нам наговориться. Я не хотел очень расстраивать Анну Андреевну и потому смягчал по возможности мой рассказ о вчерашнем вечере, но высказал правду; к удивлению моему, старушка хоть и огорчилась, но как-то без удивления приняла известие о возможности разрыва.
— Знаешь что? Ему ужасно хочется уйти от меня, — шепнула мне наскоро Наташа, когда он вышел на минуту что-то сказать Мавре, — да и боится. А я сама боюсь ему сказать, чтоб он уходил, потому что он тогда, пожалуй, нарочно не уйдет, а пуще всего боюсь, что он соскучится и за это
совсем охладеет ко мне!
Как сделать?
— Иван Петрович, голубчик, что мне делать? Посоветуйте мне: я еще вчера дал слово быть сегодня, именно теперь, у Кати. Не могу же я манкировать! Я люблю Наташу
как не знаю что, готов просто в огонь, но, согласитесь сами, там
совсем бросить, ведь это нельзя…
— Я ведь только так об этом заговорила; будемте говорить о самом главном. Научите меня, Иван Петрович: вот я чувствую теперь, что я Наташина соперница, я ведь это знаю,
как же мне поступать? Я потому и спросила вас: будут ли они счастливы. Я об этом день и ночь думаю. Положение Наташи ужасно, ужасно! Ведь он
совсем ее перестал любить, а меня все больше и больше любит. Ведь так?
Он был прав. Я решительно не знал, что делалось с нею. Она
как будто
совсем не хотела говорить со мной, точно я перед ней в чем-нибудь провинился. Мне это было очень горько. Я даже сам нахмурился и однажды целый день не заговаривал с нею, но на другой день мне стало стыдно. Часто она плакала, и я решительно не знал, чем ее утешить. Впрочем, она однажды прервала со мной свое молчание.
— Да, злее меня, потому что вы не хотите простить свою дочь; вы хотите забыть ее
совсем и берете к себе другое дитя, а разве можно забыть свое родное дитя? Разве вы будете любить меня? Ведь
как только вы на меня взглянете, так и вспомните, что я вам чужая и что у вас была своя дочь, которую вы сами забыли, потому что вы жестокий человек. А я не хочу жить у жестоких людей, не хочу, не хочу!.. — Нелли всхлипнула и мельком взглянула на меня.
— Тебе так кажется! Нет, нет,
совсем нет! Ты
совсем не угадал. Я беспредельно люблю Наташу. Я ни за что, никогда не могу ее оставить; я это и Кате сказал, и Катя совершенно со мною согласна. Что ж ты молчишь? Вот, я видел, ты сейчас улыбнулся. Эх, Ваня, ты никогда не утешал меня, когда мне было слишком тяжело,
как теперь… Прощай!
— Неделю! Так чего ж лучше: ты завтра проводишь их до Москвы, это всего один день, и тотчас же приезжай сюда.
Как им надо будет выезжать из Москвы, мы уж тогда
совсем, на месяц, простимся, и ты воротишься в Москву их провожать.
— Видишь, Ваня: ведь я решила, что я его не любила
как ровню, так,
как обыкновенно женщина любит мужчину. Я любила его
как… почти
как мать. Мне даже кажется, что
совсем и не бывает на свете такой любви, чтоб оба друг друга любили
как ровные, а?
Как ты думаешь?
Да, бог мне помог! В полчаса моего отсутствия случилось у Наташи такое происшествие, которое бы могло
совсем убить ее, если б мы с доктором не подоспели вовремя. Не прошло и четверти часа после моего отъезда,
как вошел князь. Он только что проводил своих и явился к Наташе прямо с железной дороги. Этот визит, вероятно, уже давно был решен и обдуман им. Наташа сама рассказывала мне потом, что в первое мгновение она даже и не удивилась князю. «Мой ум помешался», — говорила она.
— Мамаша в ту же ночь заболела, а капитанша отыскала квартиру у Бубновой, а на третий день мы и переехали, и капитанша с нами; и
как переехали, мамаша
совсем слегла и три недели лежала больная, а я ходила за ней. Деньги у нас
совсем все вышли, и нам помогла капитанша и Иван Александрыч.
Как он увидел меня, то вскочил со стула и смотрит, и так испугался, что
совсем стал такой бледный и весь задрожал.
Но эта тягость быстро исчезла: я понял, что в ней
совсем другое желание, что она простолюбит меня, любит бесконечно, не может жить без меня и не заботиться о всем, что до меня касается, и я думаю, никогда сестра не любила до такой степени своего брата,
как Наташа любила меня.