Неточные совпадения
Под
словом «всё знают» нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служит такой-то? с кем он знаком, сколько у него состояния, где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто ему двоюродным братом приходится, кто троюродным и т. д., и т. д., и все
в этом роде.
— Они всё думают, что я еще болен, — продолжал Рогожин князю, — а я, ни
слова не говоря, потихоньку, еще больной, сел
в вагон, да и еду; отворяй ворота, братец Семен Семеныч! Он родителю покойному на меня наговаривал, я знаю. А что я действительно чрез Настасью Филипповну тогда родителя раздражил, так это правда. Тут уж я один. Попутал грех.
— Еще бы ты-то отказывался! — с досадой проговорил генерал, не желая даже и сдерживать досады. — Тут, брат, дело уж не
в том, что ты не отказываешься, а дело
в твоей готовности,
в удовольствии,
в радости, с которою примешь ее
слова… Что у тебя дома делается?
— Своего положения? — подсказал Ганя затруднившемуся генералу. — Она понимает; вы на нее не сердитесь. Я, впрочем, тогда же намылил голову, чтобы
в чужие дела не совались. И, однако, до сих пор всё тем только у нас
в доме и держится, что последнего
слова еще не сказано, а гроза грянет. Если сегодня скажется последнее
слово, стало быть, и все скажется.
Притом же ты человек… человек… одним
словом, человек умный, и я на тебя понадеялся… а это,
в настоящем случае, это… это…
Сестры даже положили между собой, и как-то без особенных лишних
слов, о возможности, если надо, пожертвования с их стороны
в пользу Аглаи: приданое для Аглаи предназначалось колоссальное и из ряду вон.
Однажды случилось, что как-то
в начале зимы, месяца четыре спустя после одного из летних приездов Афанасия Ивановича
в Отрадное, заезжавшего на этот раз всего только на две недели, пронесся слух, или, лучше сказать, дошел как-то слух до Настасьи Филипповны, что Афанасий Иванович
в Петербурге женится на красавице, на богатой, на знатной, — одним
словом, делает солидную и блестящую партию.
Тут, очевидно, было что-то другое, подразумевалась какая-то душевная и сердечная бурда, — что-то вроде какого-то романического негодования, бог знает на кого и за что, какого-то ненасытимого чувства презрения, совершенно выскочившего из мерки, — одним
словом, что-то
в высшей степени смешное и недозволенное
в порядочном обществе и с чем встретиться для всякого порядочного человека составляет чистейшее божие наказание.
Он открыл, что решился уже не останавливаться ни пред какими средствами, чтобы получить свою свободу; что он не успокоился бы, если бы Настасья Филипповна даже сама объявила ему, что впредь оставит его
в полном покое; что ему мало
слов, что ему нужны самые полные гарантии.
Оба приехали к Настасье Филипповне, и Тоцкий прямехонько начал с того, что объявил ей о невыносимом ужасе своего положения; обвинил он себя во всем; откровенно сказал, что не может раскаяться
в первоначальном поступке с нею, потому что он сластолюбец закоренелый и
в себе не властен, но что теперь он хочет жениться, и что вся судьба этого
в высшей степени приличного и светского брака
в ее руках; одним
словом, что он ждет всего от ее благородного сердца.
Конечно, ему всех труднее говорить об этом, но если Настасья Филипповна захотела бы допустить
в нем,
в Тоцком, кроме эгоизма и желания устроить свою собственную участь, хотя несколько желания добра и ей, то поняла бы, что ему давно странно и даже тяжело смотреть на ее одиночество: что тут один только неопределенный мрак, полное неверие
в обновление жизни, которая так прекрасно могла бы воскреснуть
в любви и
в семействе и принять таким образом новую цель; что тут гибель способностей, может быть, блестящих, добровольное любование своею тоской, одним
словом, даже некоторый романтизм, не достойный ни здравого ума, ни благородного сердца Настасьи Филипповны.
Он прибавил
в пояснение, что эта сумма все равно назначена уже ей
в его завещании; одним
словом, что тут вовсе не вознаграждение какое-нибудь… и что, наконец, почему же не допустить и не извинить
в нем человеческого желания хоть чем-нибудь облегчить свою совесть и т. д., и т. д., все, что говорится
в подобных случаях на эту тему.
Афанасий Иванович говорил долго и красноречиво, присовокупив, так сказать мимоходом, очень любопытное сведение, что об этих семидесяти пяти тысячах он заикнулся теперь
в первый раз и что о них не знал даже и сам Иван Федорович, который вот тут сидит; одним
словом, не знает никто.
Тоцкий до того было уже струсил, что даже и Епанчину перестал сообщать о своих беспокойствах; но бывали мгновения, что он, как слабый человек, решительно вновь ободрялся и быстро воскресал духом: он ободрился, например, чрезвычайно, когда Настасья Филипповна дала, наконец,
слово обоим друзьям, что вечером,
в день своего рождения, скажет последнее
слово.
В крайних случаях генеральша обыкновенно чрезвычайно выкатывала глаза и, несколько откинувшись назад корпусом, неопределенно смотрела перед собой, не говоря ни
слова.
С ним все время неотлучно был священник, и
в тележке с ним ехал, и все говорил, — вряд ли тот слышал: и начнет слушать, а с третьего
слова уж не понимает.
Мать
в то время уж очень больна была и почти умирала; чрез два месяца она и
в самом деле померла; она знала, что она умирает, но все-таки с дочерью помириться не подумала до самой смерти, даже не говорила с ней ни
слова, гнала спать
в сени, даже почти не кормила.
Послушайте, когда я давеча вошел сюда и посмотрел на ваши милые лица, — я теперь очень всматриваюсь
в лица, — и услышал ваши первые
слова, то у меня,
в первый раз с того времени, стало на душе легко.
Я еще прежде вашего знала про это; вы именно выразили мою мысль
в одном
слове.
— Князь, — начал он опять, — там на меня теперь… по одному совершенно странному обстоятельству… и смешному… и
в котором я не виноват… ну, одним
словом, это лишнее, — там на меня, кажется, немножко сердятся, так что я некоторое время не хочу входить туда без зова.
Я на всякий случай написал несколько
слов (
в руках его очутилась маленькая сложенная бумажка) — и вот не знаю, как передать.
— Я хочу ему два
слова сказать — и довольно! — быстро отрезала генеральша, останавливая возражение. Она была видимо раздражена. — У нас, видите ли, князь, здесь теперь всё секреты. Всё секреты! Так требуется, этикет какой-то, глупо. И это
в таком деле,
в котором требуется наиболее откровенности, ясности, честности. Начинаются браки, не нравятся мне эти браки…
Князь быстро повернулся и посмотрел на обоих.
В лице Гани было настоящее отчаяние; казалось, он выговорил эти
слова как-то не думая, сломя голову. Аглая смотрела на него несколько секунд совершенно с тем же самым спокойным удивлением, как давеча на князя, и, казалось, это спокойное удивление ее, это недоумение, как бы от полного непонимания того, что ей говорят, было
в эту минуту для Гани ужаснее самого сильнейшего презрения.
В этом
слове я испрашиваю только признак вашего участия и сожаления ко мне, — и только, только!
— Этот человек уверяет, — резко сказала Аглая, когда князь кончил читать, — что
слово «разорвите всё» меня не скомпрометирует и не обяжет ничем, и сам дает мне
в этом, как видите, письменную гарантию, этою самою запиской.
Насчет же прежнего
слова, про которое он говорит
в записке и которое будто бы озарило его жизнь, то он нагло лжет.
— Да за что же, черт возьми! Что вы там такое сделали? Чем понравились? Послушайте, — суетился он изо всех сил (все
в нем
в эту минуту было как-то разбросано и кипело
в беспорядке, так что он и с мыслями собраться не мог), — послушайте, не можете ли вы хоть как-нибудь припомнить и сообразить
в порядке, о чем вы именно там говорили, все
слова, с самого начала? Не заметили ли вы чего, не упомните ли?
Одним
словом, все
в этой квартире теснилось и жалось...
На обстоятельную, но отрывистую рекомендацию Гани (который весьма сухо поздоровался с матерью, совсем не поздоровался с сестрой и тотчас же куда-то увел из комнаты Птицына) Нина Александровна сказала князю несколько ласковых
слов и велела выглянувшему
в дверь Коле свести его
в среднюю комнату. Коля был мальчик с веселым и довольно милым лицом, с доверчивою и простодушною манерой.
— Два
слова, князь, я и забыл вам сказать за этими… делами. Некоторая просьба: сделайте одолжение, — если только вам это не
в большую натугу будет, — не болтайте ни здесь, о том, что у меня с Аглаей сейчас было, ни там, о том, что вы здесь найдете; потому что и здесь тоже безобразия довольно. К черту, впрочем… Хоть сегодня-то по крайней мере удержитесь.
Нина Александровна укорительно глянула на генерала и пытливо на князя, но не сказала ни
слова. Князь отправился за нею; но только что они пришли
в гостиную и сели, а Нина Александровна только что начала очень торопливо и вполголоса что-то сообщать князю, как генерал вдруг пожаловал сам
в гостиную. Нина Александровна тотчас замолчала и с видимою досадой нагнулась к своему вязанью. Генерал, может быть, и заметил эту досаду, но продолжал быть
в превосходнейшем настроении духа.
— А, опять она! — вскричал Ганя, насмешливо и ненавистно смотря на сестру. — Маменька! клянусь вам
в том опять,
в чем уже вам давал
слово: никто и никогда не осмелится вам манкировать, пока я тут, пока я жив. О ком бы ни шла речь, а я настою на полнейшем к вам уважении, кто бы ни перешел чрез наш порог…
Ганя разгорячался с каждым
словом и без цели шагал по комнате. Такие разговоры тотчас же обращались
в больное место у всех членов семейства.
Казалось, вся злоба Гани вдруг опрокинулась на князя: он схватил его за плечо, и смотрел на него молча, мстительно и ненавистно, как бы не
в силах выговорить
слово.
Очевидно, князя представляли как что-то редкое (и пригодившееся всем как выход из фальшивого положения), чуть не совали к Настасье Филипповне; князь ясно даже услышал
слово «идиот», прошептанное сзади его, кажется, Фердыщенкой,
в пояснение Настасье Филипповне.
В эти два месяца он успел надуматься и решиться и дал себе
слово во что бы то ни стало сократить как-нибудь своего родителя, хоть на время, и стушевать его, если возможно, даже из Петербурга, согласна или не согласна будет на то мать.
— Я даю вам
слово, что он приедет к вам сам, но теперь он нуждается
в отдыхе.
— Глупая история и
в двух
словах, — начал генерал с самодовольством.
— Папенька, я вас прошу выйти на два
слова, — дрожащим, измученным голосом проговорил Ганя, машинально схватив отца за плечо. Бесконечная ненависть кипела
в его взгляде.
Вы увидите изумительную девушку, да не одну, двух, даже трех, украшение столицы и общества: красота, образованность, направление… женский вопрос, стихи, всё это совокупилось
в счастливую разнообразную смесь, не считая по крайней мере восьмидесяти тысяч рублей приданого, чистых денег, за каждою, что никогда не мешает, ни при каких женских и социальных вопросах… одним
словом, я непременно, непременно должен и обязан ввести вас.
— И Александра Михайловна с ними, о боже, какое несчастье! И вообразите, сударыня, всегда-то мне такое несчастие! Покорнейше прошу вас передать мой поклон, а Александре Михайловне, чтобы припомнили… одним
словом, передайте им мое сердечное пожелание того, чего они сами себе желали
в четверг, вечером, при звуках баллады Шопена; они помнят… Мое сердечное пожелание! Генерал Иволгин и князь Мышкин!
Князь, может быть, и ответил бы что-нибудь на ее любезные
слова, но был ослеплен и поражен до того, что не мог даже выговорить
слова. Настасья Филипповна заметила это с удовольствием.
В этот вечер она была
в полном туалете и производила необыкновенное впечатление. Она взяла его за руку и повела к гостям. Перед самым входом
в гостиную князь вдруг остановился и с необыкновенным волнением, спеша, прошептал ей...
— Отнюдь нет, господа! Я именно прошу вас сидеть. Ваше присутствие особенно сегодня для меня необходимо, — настойчиво и значительно объявила вдруг Настасья Филипповна. И так как почти уже все гости узнали, что
в этот вечер назначено быть очень важному решению, то
слова эти показались чрезвычайно вескими. Генерал и Тоцкий еще раз переглянулись, Ганя судорожно шевельнулся.
Одним
словом, Фердыщенко совершенно не выдержал и вдруг озлобился, даже до забвения себя, перешел чрез мерку; даже всё лицо его покривилось. Как ни странно, но очень могло быть, что он ожидал совершенно другого успеха от своего рассказа. Эти «промахи» дурного тона и «хвастовство особого рода», как выразился об этом Тоцкий, случались весьма часто с Фердыщенком и были совершенно
в его характере.
Только смотрю, представляется что-то странное: сидит она, лицо на меня уставила, глаза выпучила, и ни
слова в ответ, и странно, странно так смотрит, как бы качается.
Я наконец приутих, вглядываюсь, спрашиваю, ни
слова в ответ.
Прелесть рассказа, оригинальность постановки главного лица, этот заманчивый мир, разобранный до тонкости, и наконец все эти очаровательные подробности, рассыпанные
в книге (насчет, например, обстоятельств употребления букетов белых и розовых камелий по очереди), одним
словом, все эти прелестные детали, и всё это вместе, произвели почти потрясение.
— Но… вспомните, Настасья Филипповна, — запинаясь, пробормотал Тоцкий, — вы дали обещание… вполне добровольное, и могли бы отчасти и пощадить… Я затрудняюсь и… конечно, смущен, но… Одним
словом, теперь,
в такую минуту, и при… при людях, и всё это так… кончить таким пети-жё дело серьезное, дело чести и сердца… от которого зависит…
— Настасья Филипповна! Настасья Филипповна! — послышалось со всех сторон. Все заволновались, все встали с мест; все окружили ее, все с беспокойством слушали эти порывистые, лихорадочные, исступленные
слова; все ощущали какой-то беспорядок, никто не мог добиться толку, никто не мог ничего понять.
В это мгновение раздался вдруг звонкий, сильный удар колокольчика, точь-в-точь как давеча
в Ганечкину квартиру.
Деликатно, не вступая
в явный спор, но ужасно хвастаясь, он несколько раз уже намекнул о преимуществах английского бокса, одним
словом, оказался чистейшим западником.