Неточные совпадения
— Я не могу жениться ни на
ком, я нездоров, —
сказал князь.
— Вот пред
кем еще повинитесь, —
сказал князь, указывая на Варю.
— А сдержал-таки слово, каков! Садитесь, пожалуйста, вот тут, вот на этот стул; я вам потом
скажу что-нибудь.
Кто с вами? Вся давешняя компания? Ну, пусть войдут и сядут; вон там на диване можно, вот еще диван. Вот там два кресла… что же они, не хотят, что ли?
— Я этому очень рад, Парфен, —
сказал князь с искренним чувством, — очень рад.
Кто знает, может, бог вас и устроит вместе.
В «Весах»
сказали ему, что Николай Ардалионович «вышли еще поутру-с, но, уходя, предуведомили, что если на случай придут
кто их спрашивать, то чтоб известить, что они-с к трем часам, может быть, и придут-с.
Человека этого князь не мог разглядеть ясно и, конечно, никак бы не мог
сказать наверно:
кто он таков?
— Это была Настасья Филипповна, —
сказал князь, — разве вы еще не узнали, что это она? А с нею не знаю,
кто был.
Так как этим только троим до сих пор из всех русских писателей удалось
сказать каждому нечто действительно свое, свое собственное, ни у
кого не заимствованное, то тем самым эти трое и стали тотчас национальными.
Кто из русских людей
скажет, напишет или сделает что-нибудь свое, свое неотъемлемое и незаимствованное, тот неминуемо становится национальным, хотя бы он и по-русски плохо говорил.
—
Кто ее дразнил? Когда ее дразнили?
Кто мог ей это
сказать? Бредит она или нет? — трепеща от гнева, обращалась ко всем Лизавета Прокофьевна.
— Вы всё про спанье; вы, князь, моя нянька! Как только солнце покажется и «зазвучит» на небе (
кто это
сказал в стихах: «на небе солнце зазвучало»? бессмысленно, но хорошо!) — так мы и спать. Лебедев! Солнце ведь источник жизни? Что значат «источники жизни» в Апокалипсисе? Вы слыхали о «звезде Полынь», князь?
—
Кто это вам
сказал? — крикнул вдруг Евгений Павлович. — Закон — это правда, но столько же нормальный, сколько и закон разрушения, а пожалуй, и саморазрушения. Разве в самосохранении одном весь нормальный закон человечества?
— Знаю, мне Коля говорил, что он заходил к нему и
сказал, что идет доночевывать к… забыл к
кому, к своему приятелю.
— Князь, многоуважаемый князь,
кто же другой-с? — с возраставшим умилением извивался Лебедев. — Ведь неимение другого на
кого помыслить и, так
сказать, совершенная невозможность подозревать кого-либо, кроме господина Фердыщенка, ведь это, так
сказать, еще улика против господина Фердыщенка, уже третья улика! Ибо опять-таки,
кто же другой? Ведь не господина же Бурдовского мне заподозрить, хе-хе-хе?
Я засмеялся и говорю: «Слушай, говорю, генерал, если бы
кто другой мне это
сказал про тебя, то я бы тут же собственными руками мою голову снял, положил бы ее на большое блюдо и сам бы поднес ее на блюде всем сомневающимся: „Вот, дескать, видите эту голову, так вот этою собственною своею головой я за него поручусь, и не только голову, но даже в огонь“.
— Видите, Лукьян Тимофеич, тут страшное дело в ошибке. Этот Фердыщенко… я бы не желал говорить про него дурного… но этот Фердыщенко… то есть,
кто знает, может быть, это и он!.. Я хочу
сказать, что, может быть, он и в самом деле способнее к тому, чем… чем другой.
«Когда вы развернете это письмо (так начиналось первое послание), вы прежде всего взглянете на подпись. Подпись всё вам
скажет и всё разъяснит, так что мне нечего пред вами оправдываться и нечего вам разъяснять. Будь я хоть сколько-нибудь вам равна, вы бы могли еще обидеться такою дерзостью; но
кто я и
кто вы? Мы две такие противоположности, и я до того пред вами из ряду вон, что я уже никак не могу вас обидеть, даже если б и захотела».
— Ну вот, так я испугался вашего проклятия! И
кто в том виноват, что вы восьмой день как помешанный? Восьмой день, видите, я по числам знаю… Смотрите, не доведите меня до черты; всё
скажу… Вы зачем к Епанчиным вчера потащились? Еще стариком называется, седые волосы, отец семейства! Хорош!
По ее мнению, всё происшедшее было «непростительным и даже преступным вздором, фантастическая картина, глупая и нелепая!» Прежде всего уж то, что «этот князишка — больной идиот, второе — дурак, ни света не знает, ни места в свете не имеет:
кому его покажешь, куда приткнешь? демократ какой-то непозволительный, даже и чинишка-то нет, и… и… что
скажет Белоконская?
— Знаете ли, —
сказала ему раз Аглая, прерывая газету, — я заметила, что вы ужасно необразованны; вы ничего хорошенько не знаете, если справляться у вас: ни
кто именно, ни в котором году, ни по какому трактату? Вы очень жалки.
Он, правда, не так выразился, он
сказал: «
Кто от родной земли отказался, тот и от бога своего отказался».
— Не знаю, мне ночью снилось сегодня, что меня задушил мокрою тряпкой… один человек… ну, я вам
скажу кто: представьте себе — Рогожин! Как вы думаете, можно задушить мокрою тряпкой человека?
На трагическое же изложение, со стороны Лебедева, предстоящего вскорости события доктор лукаво и коварно качал головой и наконец заметил, что, не говоря уже о том, «мало ли
кто на
ком женится», «обольстительная особа, сколько он, по крайней мере, слышал, кроме непомерной красоты, что уже одно может увлечь человека с состоянием, обладает и капиталами, от Тоцкого и от Рогожина, жемчугами и бриллиантами, шалями и мебелями, а потому предстоящий выбор не только не выражает со стороны дорогого князя, так
сказать, особенной, бьющей в очи глупости, но даже свидетельствует о хитрости тонкого светского ума и расчета, а стало быть, способствует к заключению противоположному и для князя совершенно приятному…» Эта мысль поразила и Лебедева; с тем он и остался, и теперь, прибавил он князю, «теперь, кроме преданности и пролития крови, ничего от меня не увидите; с тем и явился».
«Только зачем же он не
сказал,
кого смотреть надо?» Так прошли они шагов пятьсот, и вдруг князь начал почему-то дрожать; Рогожин, хоть и реже, но не переставал оглядываться; князь не выдержал и поманил его рукой.
Неточные совпадения
Городничий. Это бы еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчик! А
кто,
скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А
кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «А подать сюда Землянику!» Вот что худо!
Городничий. Жаловаться? А
кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что
скажешь? а?
Городничий.
Скажите! такой просвещенный гость, и терпит — от
кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым бы и на свет не следовало родиться. Никак, даже темно в этой комнате?
Анна Андреевна. Ну,
скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от
кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
Впрочем, я так только упомянул об уездном суде; а по правде
сказать, вряд ли
кто когда-нибудь заглянет туда: это уж такое завидное место, сам бог ему покровительствует.