Неточные совпадения
Увлеченный и исключенный хотя и ходил с подбитым, по
словам его, за храбрость глазом и имел одну ногу, там как-то тоже из-за храбрости сломанную, — но тем не менее умел снискать и воспользоваться всем тем благорасположением, к которому только способна была Устинья Федоровна, и, вероятно, долго бы прожил еще
в качестве самого верного ее приспешника и приживальщика, если б не опился, наконец, самым глубоким, плачевнейшим образом.
Зла ему, конечно, никто не желал, тем более, что все еще
в самом начале умели отдать Прохарчину справедливость и решили
словами Марка Ивановича, что он, Прохарчин, человек хороший и смирный, хотя и не светский, верен, не льстец, имеет, конечно, свои недостатки, но если пострадает когда, то не от чего иного, как от недостатка собственного своего воображения.
Долгое время из уст его сыпались
слова без всякого смысла, и, наконец, только разобрали, что Семен Иванович, во-первых, корит Зиновья Прокофьича одним его давно прошедшим скаредным делом; потом распознали, будто Семен Иванович предсказывает, что Зиновий Прокофьич ни за что не попадет
в высшее общество, а что вот портной, которому он должен за платье, его прибьет, непременно прибьет за то, что долго мальчишка не платит, и что, «наконец, ты, мальчишка, — прибавил Семен Иванович, — вишь, там хочешь
в гусарские юнкера перейти, так вот не перейдешь, гриб съешь, а что вот тебя, мальчишку, как начальство узнает про все, возьмут да
в писаря отдадут; вот, мол, как, слышь ты, мальчишка!».
Тут господин Прохарчин даже признался, единственно потому, что вот теперь оно к
слову пришлось, что он бедный человек; еще третьего дня у него, дерзкого человека, занять хотел денег рубль, а что теперь не займет, чтоб не хвалился мальчишка, что вот, мол, как, а жалованье у меня-де такое, что и корму не купишь; и что, наконец, он, бедный человек, вот такой, как вы его видите, сам каждый месяц своей золовке по пяти рублей
в Тверь отсылает, и что не отсылай он
в Тверь золовке по пяти рублей
в месяц, так умерла бы золовка, а если б умерла бы золовка-нахлебница, то Семен Иванович давно бы себе новую одежу состроил…
Случалось нередко, что какой-нибудь невинно зазевавшийся господин, вдруг встречая его беглый, мутный и чего-то ищущий взгляд, приходил
в трепет, робел и немедленно ставил на нужной бумаге или жида, или какое-нибудь совершенно ненужное
слово.
Решив таким образом, он увидел, что и Андрей Ефимович, тот самый маленький, вечно молчаливый лысый человечек, который помещался
в канцелярии за целые три комнаты от места сиденья Семена Ивановича и
в двадцать лет не сказал с ним ни
слова, стоит тут же на лестнице, тоже считает свои рубли серебром и, тряхнув головою, говорит ему: «Денежки-с!
Одним
словом, видно было, что все принимали действительное участие
в судьбе Семена Ивановича и весьма сердобольничали.
С своей стороны, Семен Иванович говорил и поступал, вероятно от долгой привычки молчать, более
в отрывистом роде, и кроме того, когда, например, случалось ему вести долгую фразу, то, по мере углубления
в нее, каждое
слово, казалось, рождало еще по другому
слову, другое
слово, тотчас при рождении, по третьему, третье по четвертому и т. д., так что набивался полон рот, начиналась перхота, и набивные
слова принимались, наконец, вылетать
в самом живописном беспорядке.
Одним
словом, все, наконец, увидели ясно, что посев был хорош, что все, что ни вздумалось сеять, сторицею взошло, что почва была благодатная и что Семену Ивановичу удалось отработать
в их компании свою голову на славу и на самый безвозвратный манер.
Что же касается до Зиновья Прокофьевича, то, имея доброе сердце, он рыдал и заливался слезами, раскаиваясь, что пугал Семена Ивановича разными небылицами, и, вникнув
в последние
слова больного, что он совсем бедный и чтоб его накормили, пустился созидать подписку, ограничиваясь ею покамест
в углах.
Открылся у бедного бред, жар; впал он
в беспамятство, так что чуть было уж не хотели пуститься за доктором; жильцы все согласились и дали себе взаимное
слово охранять и упокоивать Семена Ивановича поочередно всю ночь, и что случится, то всех будить разом.
Покамест сошел первый столбняк, покамест присутствующие обрели дар
слова и бросились
в суматоху, предположения, сомнения и крики, покамест Устинья Федоровна тащила из-под кровати сундук, обшаривала впопыхах под подушкой, под тюфяком и даже
в сапогах Семена Ивановича, покамест принимали
в допрос Ремнева с Зимовейкиным, жилец Океанов, бывший доселе самый недальний, смиреннейший и тихий жилец, вдруг обрел все присутствие духа, попал на свой дар и талант, схватил шапку и под шумок ускользнул из квартиры.
Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное
слово должно произвесть электрическое потрясение на всех разом, вдруг. Вся группа должна переменить положение
в один миг ока. Звук изумления должен вырваться у всех женщин разом, как будто из одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть весь эффект.
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки…
словом, наиумнейший человек пришел бы
в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому
слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять
в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя
в голове, — один из тех людей, которых
в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не
в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и
слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Коробкин (продолжает).«Судья Ляпкин-Тяпкин
в сильнейшей степени моветон…» (Останавливается).Должно быть, французское
слово.