Неточные совпадения
Комиссионер вскочил на сиденье рядом с возницей, экипаж тронулся, побежавшие сзади оборванцы отстали, и, проводив взглядом умчавшуюся по мостовой пыль,
я подумал,
как думал неоднократно, что передо
мной, может быть, снова мелькнул конец нити, ведущей к клубку.
Выйдя на тротуар,
я остановился в недоумении,
как останавливается человек, стараясь угадать нужную ему дверь, и,
подумав, отправился в гавань, куда неизменно попадал вообще, если гулял бесцельно.
Я решил теперь, что ушел из кафе по причине простой нервности, но больше не жалел уже, что ушел.
Откладывать свое дело
я не решился, так
как не знаю, когда вы поднимете якорь, и
подумал, что завтра могу уже не застать вас.
— Да,
я погорячился, — ответил, вздохнув, Гез. — Ну, что же,
я наказан — и за дело;
мне нельзя так распускаться. Да,
я вел себя безобразно.
Как вы
думаете, что теперь сделать?
— Скорее
мне следовало бы спросить вас, — сказал
я, снова удивясь ее спокойному тону, — да, именно спросить,
как чувствуете себя вы — после своего отчаянного поступка, бросившего нас лицом к лицу в этой проклятой шлюпке посреди океана?
Я был потрясен; теперь
я, к этому, еще оглушен.
Я вас не видел на корабле. Позволительно ли
мне думать, что вас удерживали насильно?
— Итак, вы очутились у нас, — молвила Дэзи, смотря на
меня с стеснением. —
Как подумаешь, чего только не случается в море!
Я мало
думал и скоро забыл об этом;
как стемнело, все сели ужинать, по случаю духоты наверху, перед кухней.
Как вы ни
думаете, решить эту задачу бессильны и вы, и
я, и он, и все на свете.
— Вас испугало что-нибудь? — сказала Дэзи и, помолчав, прибавила: — Не сердитесь на
меня. На
меня иногда находит, так что все поражаются;
я вот все время
думаю о вашей истории, и
я не хочу, чтобы у вас осталась обо
мне память,
как о любопытной девчонке.
Я сам ожидал встречи с Гезом и не раз
думал,
как это произойдет, но
я знал также, что случай имеет теперь иное значение, чем простое уголовное преследование. Поэтому, благодаря Проктора за его сочувствие и за справедливый гнев,
я не намеревался ни торопиться, ни заявлять о своем рвении.
Я не знал,
какое я занимаю положение в отношении центра города; постояв,
подумав и выбрав из своего фланелевого костюма все колючие шарики и обобрав шлепки липкого теста, которое следовало бы запретить,
я пошел вверх, среди относительной темноты.
Но
меня удивили слова Бавса, сказавшего по этому поводу: «Нам всем пришлось так много
думать о мраморной Фрези Грант, что она стала
как бы наша знакомая.
«Есть связь, о которой
мне неизвестно, но
я здесь,
я слышал, и
я должен идти!»
Я был в том безрассудном, схватившем среди непонятного первый навернувшийся смысл состоянии, когда человек
думает о себе
как бы вне себя, с чувством душевной ощупи.
— Здесь нет секрета, — ответила Биче,
подумав. — Мы путаемся, но договоримся. Этот корабль наш, он принадлежал моему отцу. Гез присвоил его мошеннической проделкой. Да, что-то есть в нашей встрече,
как во сне, хотя
я и не могу понять! Дело в том, что
я в Гель-Гью только затем, чтобы заставить Геза вернуть нам «Бегущую». Вот почему
я сразу назвала себя, когда вы упомянули о Гезе.
Я его жду и
думала получить сведения.
Он ринулся за
мной,
как собака. Его потрясению можно было верить тем более, что на «Бегущей»,
как я узнал от него, ожидали и боялись моего возвращения в Дагон. Тогда мы были от Дагона на расстоянии всего пятидесяти с небольшим миль. Один Бутлер
думал, что может случиться худшее.
С самого начала, когда
я сел на корабль, Гез стал соображать,
каким образом ему от
меня отделаться, удержав деньги. Он строил разные планы. Так, например, план — объявить, что «Бегущая по волнам» отправится из Дагона в Сумат. Гез
думал, что
я не захочу далекого путешествия и высажусь в первом порту. Однако такой план мог сделать его смешным. Его настроение после отплытия из Лисса стало очень скверным, раздражительным. Он постоянно твердил: «Будет неудача с этим проклятым Гарвеем».
Мало того, по молчанию Бутлера относительно ее имени, — а,
как я уже говорил, портрет в каюте Геза не оставлял ему сомнений, —
я думал, что хотя и не понимаю ничего, но будет лучше, если болт исчезнет.
Я думала: только бы не услышать при посторонних,
как он заорет свои проклятия!
Вот тут,
как я поднялась за щеткой, вошли наверх Бутлер с джентльменом и опять насчет Геза: «Дома ли он?» В сердцах
я наговорила лишнее и прошу
меня извинить, если не так сказала, только показала на дверь, а сама скорее ушла, потому что,
думаю, если ты
меня позвонишь, так знай же, что
я не вертелась у двери,
как собака, а была по своим делам.
Так
как я напряженно
думал несколько дней о продаже опия, то
подумал, что слова Геза относятся к одной пожилой даме, с которой он имел эти дела.
— Это еще так свежо, — ответил
я, невольно улыбнувшись, так
как заметил в углу висящее желтое платье с коричневой бахромой, — что
мне трудно сказать о своем чувстве. Но ужас… это был внешний ужас. Настоящего ужаса,
я думаю, не было.
Она нравилась
мне,
как теплый ветер в лицо; и
я думал, что она могла бы войти в совет министров, добродушно осведомляясь, не мешает ли она им писать?
— Много удалось сделать, — заявил он. —
Я был у следователя, и он обещал, что Биче будет выделена из дела
как материал для газет, а также в смысле ее личного присутствия на суде. Она пришлет свое показание письменно. Но
я был еще кое-где и всюду оставлял деньги. Можно было
подумать, что у
меня карманы прорезаны. Биче, вы будете хоть еще раз покупать корабли?
— Всегда,
как только мое право нарушит кто-нибудь. Но
я действительно получила урок.
Мне было не так весело, — обратилась она ко
мне, — чтобы
я захотела тронуть еще раз что-нибудь сыплющееся на голову. Но нельзя было
подумать.
— По всей щекотливости положения Брауна, в
каком он находится теперь,
я думаю, что это дело надо вести так,
как если бы он действительно купил судно у Геза и действительно заплатил ему. Но
я уверен, что он не возьмет денег, то есть возьмет их лишь на бумаге. На вашем месте
я поручил бы это дело юристу.
— Не знаю, — сказал
я совершенно искренне, так
как такая мысль о Дэзи
мне до того не приходила в голову, но теперь
я подумал о ней с странным чувством нежной и тревожной помехи. — Биче, от вас зависит, —
я хочу
думать так, — от вас зависит, чтобы нарушенное
мною обещание не обратилось против
меня!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими:
я, брат, не такого рода! со
мной не советую… (Ест.)Боже мой,
какой суп! (Продолжает есть.)
Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай,
какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна.
Я думаю, с
каким там вкусом и великолепием даются балы!
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот
какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «
Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Городничий.
Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право,
как подумаешь, Анна Андреевна,
какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же
я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что
мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что,
как ему, мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!