Неточные совпадения
В ответ на
это старый рыбак махнул только рукой и встал
с места.
Достигнув того
места на конце площадки, куда обыкновенно причаливались лодки, Ваня увидел, что челнока не было. Никто не мог завладеть им, кроме Гришки. Глеб пошел в Сосновку, лежавшую, как известно, на
этой стороне реки. На берегу находилась одна только большая четырехвесельная лодка, которою не мог управлять один человек. Ваня недолго раздумывал. Снять
с себя одежду, привязать ее на голову поясом — было делом секунды; он перекрестился и бросился в воду.
Как ни переполнено было сердце старушки, как ни заняты были мысли ее предстоящей разлукой
с приемышем, к которому привыкла она почти как к родному детищу, но в
эту минуту все ее чувства и мысли невольно уступили
место удивлению: так поразила ее необыкновенная щедрость Глеба. Ободренная
этим, она сказала...
Это все, выходит, нашему брату того и надо!.. — проговорил Захар
с такою самоуверенностию и оглядываясь
с таким беспечным видом направо и налево, как будто все лучшие
места от Коломны до Серпухова были действительно к его услугам.
Он направился к ручью. Почти против того
места, где ручей впадал в реку, из воды выглядывала верхушка огромной плетеной корзины, куда Глеб прятал живую рыбу. Пока выбирал он из
этого самодельного садка рыбу, приемыш успел вернуться
с ведром.
На
этот раз, однако ж, Захар, движимый, вероятно, какими-нибудь особенными соображениями, не удержал Гришку. Он ограничился тем лишь, что следил за товарищем глазами во все время, как тот подымался по площадке. Как только Гришка скрылся в воротах, Захар проворно вскочил
с места и побежал к избам, но не вошел на двор, а притаился за воротами.
Проминание Глеба заключалось в том, что он проводил часа три-четыре в воде по пояс, прогуливаясь
с неводом по мелководным
местам Оки, дно которой было ему так же хорошо известно, как его собственная ладонь. Раз, однако ж, после такого «проминанья» он вернулся домой задолго перед закатом солнца: никогда прежде
с ним
этого не случалось.
Но прежде чем подать условный знак Севке, необходимо было убедиться, точно ли сидит он на своем
месте.
С этою целью Гришка приложил лицо свое к стеклу. В первую минуту он ничего не мог разглядеть: свет ослепил его совершенно.
Разорванные в нескольких
местах порывами ветра, они точно обрушились, но остановленные посреди падения, мигом превратились в груды фантастических развалин, которые продолжали двигаться, меняя
с каждою секундой свой цвет, величину и очертание: то падали они друг на дружку, смешивались, растягивались тяжелыми закругленными массами и принимали вид исполинских темно-синих чудовищ, плавающих по разъяренному морю; то росли, вздымались, как горные хребты, и медленно потом расходились, открывая глубокие долины и пропасти, на дне которых проносились клочки других облаков; то снова все
это смешивалось в один неопределенный хаос, полный страшного движения…
Намерение занять
место, где лежало прежде животное, показывало, что Захар действительно уже не в первый раз имел дело
с гуртовщиками, как говорил он об
этом Гришке.
Полагая, что пустопорожнее каляканье его
с гуртовщиками продолжалось довольно долго, что Гришка, верно, успел уже в
это время спроворить дело и ждал его в условном
месте, Захар медленно поднялся на ноги.
Для
этого ему необходимо было повидаться
с отцом Яши, взять у него денег и уговориться
с кем-нибудь занять
место пастуха во время его отсутствия.
— Если хотите, расстанемтесь, вот теперь же… — уныло говорил он. — Я знаю, что будет со мной: я попрошусь куда-нибудь в другое место, уеду в Петербург, на край света, если мне скажут это — не Татьяна Марковна, не маменька моя — они, пожалуй, наскажут, но я их не послушаю, — а если скажете вы. Я сейчас же
с этого места уйду и никогда не ворочусь сюда! Я знаю, что уж любить больше в жизни никогда не буду… ей-богу, не буду… Марфа Васильевна!
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные
места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей
с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком
месте неприлично… Я и прежде хотел вам
это заметить, но все как-то позабывал.
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит
с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого
места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет
этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие на моем
месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Строился новый город на новом
месте, но одновременно
с ним выползало на свет что-то иное, чему еще не было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что
это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…
Председатель вставал
с места и начинал корчиться; примеру его следовали другие; потом мало-помалу все начинали скакать, кружиться, петь и кричать и производили
эти неистовства до тех пор, покуда, совершенно измученные, не падали ниц.