Неточные совпадения
Крыша мастерской уже провалилась;
торчали в небо тонкие жерди стропил, курясь дымом, сверкая золотом
углей; внутри постройки с воем и треском взрывались зеленые, синие, красные вихри, пламя снопами выкидывалось на двор, на людей, толпившихся пред огромным костром, кидая
в него снег лопатами.
В огне яростно кипели котлы, густым облаком поднимался пар и дым, странные запахи носились по двору, выжимая слезы из глаз; я выбрался из-под крыльца и попал под ноги бабушке.
Снова я
торчу в окне. Темнеет; пыль на улице вспухла, стала глубже, чернее;
в окнах домов масляно растекаются желтые пятна огней;
в доме напротив музыка, множество струн поют грустно и хорошо. И
в кабаке тоже поют; когда отворится дверь, на улицу вытекает усталый, надломленный голос; я знаю, что это голос кривого нищего Никитушки, бородатого старика с красным
углем на месте правого глаза, а левый плотно закрыт. Хлопнет дверь и отрубит его песню, как топором.
Особенно хорош сад, небольшой, но густой и приятно запутанный;
в одном
углу его стояла маленькая, точно игрушка, баня;
в другом была большая, довольно глубокая яма; она заросла бурьяном, а из него
торчали толстые головни, остатки прежней, сгоревшей бани.
Дождливыми вечерами, если дед уходил из дома, бабушка устраивала
в кухне интереснейшие собрания, приглашая пить чай всех жителей: извозчиков, денщика; часто являлась бойкая Петровна, иногда приходила даже веселая постоялка, и всегда
в углу, около печи, неподвижно и немотно
торчал Хорошее Дело. Немой Степа играл с татарином
в карты, — Валей хлопал ими по широкому носу немого и приговаривал...
Я пошел
в сад и там,
в яме, увидал его; согнувшись, закинув руки за голову, упираясь локтями
в колена, он неудобно сидел на конце обгоревшего бревна; бревно было засыпано землею, а конец его, лоснясь
углем,
торчал в воздухе над жухлой полынью, крапивой, лопухом.
Не ответив, она смотрела
в лицо мне так, что я окончательно растерялся, не понимая — чего ей надо?
В углу под образами
торчал круглый столик, на нем ваза с пахучими сухими травами и цветами,
в другом переднем
углу стоял сундук, накрытый ковром, задний
угол был занят кроватью, а четвертого — не было, косяк двери стоял вплоть к стене.
Уклоняясь от игр, он угрюмо
торчал в углах и, с жадным напряжением следя за Борисом, ждал, как великой радости, не упадет ли Борис, не ушибется ли?
Бедняга Джузеппе
торчал в углу один, мрачный, как чёрт среди детей; сидел на стуле согнувшись, опустив голову, и мял в руках свою шляпу, уже содрал с нее ленту и понемногу отрывал поля, а пальцы на руках у него танцевали, как у скрипача.
Волосы ее легко было сосчитать; кустики таких же сереньких волос
торчали в углах рта, опускаясь книзу, нижняя губа, тоже цвета ржавчины, брезгливо отвисла, а над нею неровный ряд желтых, как янтарь, зубов.
Неточные совпадения
Я приехал
в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали груды
углей и
торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачевым! Меня привезли
в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня
в тюрьму и оставили одного
в тесной и темной конурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою.
На другой день, утром, он и Тагильский подъехали к воротам тюрьмы на окраине города. Сеялся холодный дождь, мелкий, точно пыль, истреблял выпавший ночью снег, обнажал земную грязь. Тюрьма — угрюмый квадрат высоких толстых стен из кирпича, внутри стен врос
в землю давно не беленный корпус, весь
в пятнах, точно пролежни, по
углам корпуса — четыре башни,
в средине его на крыше
торчит крест тюремной церкви.
Шипел паровоз, двигаясь задним ходом, сеял на путь горящие
угли, звонко стучал молоток по бандажам колес, гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его
в Москве, на вокзале: там он стоял, прислонясь к стене, наклонив голову и считая на ладони серебряные монеты; на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз на голове не мог прикрыть его волос, они
торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
Искоса присматриваясь к нему, Клим Иванович нашел, что Иноков постарел, похудел, скулы
торчат острыми
углами,
в глазницах — черные тени.
Устав стоять, он обернулся, —
в комнате было темно;
в углу у дивана горела маленькая лампа-ночник, постель на одном диване была пуста, а на белой подушке другой постели
торчала черная борода Захария. Самгин почувствовал себя обиженным, — неужели для него не нашлось отдельной комнаты? Схватив ручку шпингалета, он шумно открыл дверь на террасу, — там,
в темноте, кто-то пошевелился, крякнув.