Голос
не страшный, тихий. Я подошел, посмотрел на круглое лицо, утыканное короткими волосами, — на голове они были длиннее и торчали во все стороны, окружая ее серебряными лучиками, а на поясе человека висела связка ключей. Будь у него борода и волосы длиннее, он был бы похож на апостола Петра.
Неточные совпадения
Богатому о господе
не думается,
О
Страшном суде
не мерещится,
Бедный-то ему ни друг, ни брат,
Ему бы все только золото собирать
А быть тому злату в аду угольями...
—
Не говори о
страшном! — просит Людмила.
Ее слова внушили мне надежду, что ничего
страшного не случится со мною.
Отношение хозяев к книге сразу подняло ее в моих глазах на высоту важной и
страшной тайны. То, что какие-то «читатели» взорвали где-то железную дорогу, желая кого-то убить,
не заинтересовало меня, но я вспомнил вопрос священника на исповеди, чтение гимназиста в подвале, слова Смурого о «правильных книгах» и вспомнил дедовы рассказы о чернокнижниках-фармазонах...
Ничего
не может быть
страшнее, как потерять зрение; это невыразимая обида, она отнимает у человека девять десятых мира.
Низенький, коренастый, он обладал
страшною силою в руках, — силой, бесполезной ему, работать он
не мог по своей хромоте.
Зачем я рассказываю эти мерзости? А чтобы вы знали, милостивые государи, — это ведь
не прошло! Вам нравятся страхи выдуманные, нравятся ужасы, красиво рассказанные, фантастически
страшное приятно волнует вас. А я вот знаю действительно
страшное, буднично ужасное, и за мною
не отрицаемое право неприятно волновать вас рассказами о нем, дабы вы вспомнили, как живете и в чем живете.
— Зря ты, Клим Иванович, ежа предо мной изображаешь, — иголочки твои
не страшные, не колют. И напрасно ты возжигаешь огонь разума в сердце твоем, — сердце у тебя не горит, а — сохнет. Затрепал ты себя — анализами, что ли, не знаю уж чем! Но вот что я знаю: критически мыслящая личность Дмитрия Писарева, давно уже лишняя в жизни, вышла из моды, — критика выродилась в навязчивую привычку ума и — только.
Наш катер вставал на дыбы, бил носом о воду, загребал ее, как ковшом, и разбрасывал по сторонам с брызгами и пеной. Мы-таки перегнали, хотя и рисковали если не перевернуться совсем, так черпнуть порядком. А последнее чуть ли
не страшнее было первого для барона: чем было бы тогда потчевать испанок, если б в мороженое или конфекты вкатилась соленая вода?
Учитель Прелин оказался
не страшным. Молодой красивый блондин с синими глазами спросил у меня, что я знаю, и, получив ответ, что я не знаю еще ничего, пригласил придти к нему на дом, Я сел на место, ободренный и покоренный его ласковым и серьезным взглядом.
Все эти слова солдата и вид комнат неприятно подействовали на Павла; не без горести он вспомнил их светленький, чистенький и совершенно уже
не страшный деревенский домик. Ванька между тем расхрабрился: видя, что солдат, должно быть, очень барина его испугался, — принялся понукать им и наставления ему давать.
Неточные совпадения
Не глянул, как ни пробовал, // Какие рожи
страшные // Ни корчил мужичок: // — Свернула мне медведица // Маненичко скулу! — // «А ты с другой померяйся, // Подставь ей щеку правую — // Поправит…» — Посмеялися, // Однако поднесли.
—
Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу
страшную // Поднять-то поднял он, // Да в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его //
Не слезы — кровь течет! //
Не знаю,
не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Сам слышу — тяга
страшная, // Да
не хотелось пятиться.
Ионы Козыря
не было в Глупове, когда отца его постигла
страшная катастрофа.
К сожалению, летописцы
не предвидели
страшного распространения этого зла в будущем, а потому,
не обращая должного внимания на происходившие перед ними факты, заносили их в свои тетрадки с прискорбною краткостью.