Неточные совпадения
Через час завидел он обетованный уголок, встал
в лодке и устремил взоры вдаль. Сначала глаза его отуманились страхом и беспокойством, которое перешло
в сомнение. Потом вдруг лицо озарилось светом радости, как солнечным блеском. Он отличил у решетки
сада знакомое платье; вот там его узнали, махнули платком. Его ждут, может
быть, давно. У него подошвы как будто загорелись от нетерпения.
— Отчего? Что же, — начал он потом, — может разрушить этот мир нашего счастья — кому нужда до нас? Мы всегда
будем одни, станем удаляться от других; что нам до них за дело? и что за дело им до нас? нас не вспомнят, забудут, и тогда нас не потревожат и слухи о горе и бедах, точно так, как и теперь, здесь,
в саду, никакой звук не тревожит этой торжественной тишины…
Александр не уснул целую ночь, не ходил
в должность.
В голове у него вертелся завтрашний день; он все придумывал, как говорить с Марьей Михайловной, сочинил
было речь, приготовился, но едва вспомнил, что дело идет о Наденькиной руке, растерялся
в мечтах и опять все забыл. Так он приехал вечером на дачу, не приготовившись ни
в чем; да и не нужно
было: Наденька встретила его, по обыкновению,
в саду, но с оттенком легкой задумчивости
в глазах и без улыбки, а как-то рассеянно.
Послезавтра Александр приехал пораньше. Еще
в саду до него из комнаты доносились незнакомые звуки… виолончель не виолончель… Он ближе…
поет мужской голос, и какой голос! звучный, свежий, который так, кажется, и просится
в сердце женщины. Он дошел до сердца и Адуева, но иначе: оно замерло, заныло от тоски, зависти, ненависти, от неясного и тяжелого предчувствия. Александр вошел
в переднюю со двора.
Приехал.
В саду никого не
было,
в зале и гостиной тоже. Он вышел
в переднюю, отворил дверь на двор…
Он
был одинаково любезен и с матерью и с дочерью, не искал случая говорить с одной Наденькой, не бежал за нею
в сад, глядел на нее точно так же, как и на мать.
«А отчего же перемена
в обращении со мной? — вдруг спрашивал он себя и снова бледнел. — Зачем она убегает меня, молчит, будто стыдится? зачем вчера,
в простой день, оделась так нарядно? гостей, кроме его, не
было. Зачем спросила, скоро ли начнутся балеты?» Вопрос простой; но он вспомнил, что граф вскользь обещал доставать всегда ложу, несмотря ни на какие трудности: следовательно, он
будет с ними. «Зачем вчера ушла из
саду? зачем не пришла
в сад? зачем спрашивала то, зачем не спрашивала…»
— Все испытывают эти вещи, — продолжал Петр Иваныч, обращаясь к племяннику, — кого не трогают тишина или там темнота ночи, что ли, шум дубравы,
сад, пруды, море? Если б это чувствовали одни художники, так некому
было бы понимать их. А отражать все эти ощущения
в своих произведениях — это другое дело: для этого нужен талант, а его у тебя, кажется, нет. Его не скроешь: он блестит
в каждой строке,
в каждом ударе кисти…
Он уже чувствовал, что идеи покинутого мира посещали его реже, вращаясь
в голове медленнее и, не находя
в окружающем ни отражения, ни сопротивления, не сходили на язык и умирали не плодясь.
В душе
было дико и пусто, как
в заглохшем
саду. Ему оставалось уж немного до состояния совершенной одеревенелости. Еще несколько месяцев — и прощай! Но вот что случилось.
Александр прошел по всем комнатам, потом по
саду, останавливаясь у каждого куста, у каждой скамьи. Ему сопутствовала мать. Она, вглядываясь
в его бледное лицо, вздыхала, но плакать боялась; ее напугал Антон Иваныч. Она расспрашивала сына о житье-бытье, но никак не могла добиться причины, отчего он стал худ, бледен и куда девались волосы. Она предлагала ему и покушать и
выпить, но он, отказавшись от всего, сказал, что устал с дороги и хочет уснуть.
Виноградари вообразили себе, что сад, в который они были посланы для работы на хозяина, был их собственностью; что всё, что
было в саду, сделано для них, и что их дело только в том, чтобы наслаждаться в этом саду своею жизнью, забыв о хозяине и убивая тех, которые напоминали им о хозяине и об их обязанностях к нему.
Неточные совпадения
Что шаг, то натыкалися // Крестьяне на диковину: // Особая и странная // Работа всюду шла. // Один дворовый мучился // У двери: ручки медные // Отвинчивал; другой // Нес изразцы какие-то. // «Наковырял, Егорушка?» — // Окликнули с пруда. //
В саду ребята яблоню // Качали. — Мало, дяденька! // Теперь они осталися // Уж только наверху, // А
было их до пропасти!
10) Маркиз де Санглот, Антон Протасьевич, французский выходец и друг Дидерота. Отличался легкомыслием и любил
петь непристойные песни. Летал по воздуху
в городском
саду и чуть
было не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудом снят. За эту затею уволен
в 1772 году, а
в следующем же году, не уныв духом, давал представления у Излера на минеральных водах. [Это очевидная ошибка. — Прим. издателя.]
Понятно, что после затейливых действий маркиза де Сан-глота, который летал
в городском
саду по воздуху, мирное управление престарелого бригадира должно
было показаться и «благоденственным» и «удивления достойным».
В первый раз свободно вздохнули глуповцы и поняли, что жить «без утеснения» не
в пример лучше, чем жить «с утеснением».
Ни минуты не думая, Анна села с письмом Бетси к столу и, не читая, приписала внизу: «Мне необходимо вас видеть. Приезжайте к
саду Вреде. Я
буду там
в 6 часов». Она запечатала, и Бетси, вернувшись, при ней отдала письмо.
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. — Сосед купец
был у меня. Мы прошлись по хозяйству, по
саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас
в порядке идет, но садик
в забросе». А он у меня
в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только
в сок надо. Ведь их тысяча лип, из каждой два хороших лубка выйдет. А нынче лубок
в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».