Идол в чаще. Рассказ

Александр Гирь

Обыденность жизни. Отсутствие веры в себя. Несбывшиеся надежды… Вы тоже считаете, что всё это безысходно? Однако Вы глубоко ошибаетесь!

© Александр Гирь, 2016

ISBN 978-5-4483-4519-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Знойным июльским вечером, когда солнце наконец соизволило сжалиться и прекратило нещадно выжигать усталую землю, пиво было на редкость вкусным.

Насытившись очередным глотком холодного пойла, Порфирий громко и протяжно рыгнул. Словно дикий буйвол издал утробный рык где-то в прериях. Казалось, даже птицы на мгновение перестали петь в саду, напуганные услышанным.

— Считаешь меня вульгарным? — поинтересовался он, хитро прищурив один глаз.

— Вовсе нет, — искренне ответила Даша, делая маленький глоток из прозрачного бокала. Пузырьки в янтарной жидкости озорно кружили, взмывая вверх.

Порфирий тем временем, поперхнулся и отчаянно закашлял, прикрывая рот кулаком.

Они сидели вдвоем, в саду его дачного участка, заросшего плодовыми деревьями и сорняками. Над ними раскинулся навес из старого виноградника, что лежал на кособоких столбах. Пели птицы, слышалось жужжание пчел, у соседей озорно лаял пёс.

Как обычно на протяжении последних нескольких недель, Даша появилась у него, старого заброшенного писаки, чтобы выдать порцию своих новых виршей и получить нечто вроде рецензии. Порфирий всё не мог взять в толк, как девушка нашла его в этих забытых богом местах. Кроме того, было удивительно, что Дашу не испугал его довольно жалкий вид. На даче он жил безвылазно, зимой и летом. Сейчас это и был его дом…

— Это такие мелочи… — сказала Даша, поправила очки и мило улыбнулась, — Как облака в солнечный день… Да и… Ведь не в этом суть!

— Это обыденность жизни! — утверждая, констатировал Порфирий, — Не суть и не панацея… Ты не живёшь со мной все эти годы и просто не видишь подобной обыденности каждый день…

Про себя подумал: «И слава богу!..»

— Ваш талант — вот тот главный столп, что позволяет увидеть Вас объективно, целиком!

Порфирий выдержал незначительную паузу, словно размышляя. Затем сказал:

— Что ж, продолжим с поэзией…

Дарья опустила нетронутый бокал на шаткий пластиковый стол и принялась декламировать по памяти написанное на днях произведение. Порфирий был первым, кто слушал.

Девушка читала вдохновенно, отражая восторги, порывы и спады именно там, где это и должно было быть. Стёкла её очков, неестественно увеличивавших глаза, в такт движениям головы поблёскивали искорками в лучах заходящего солнца. И так Порфирию нравился этот порыв, так захватило желание передать смысл, что, засмотревшись на поэтессу, он полностью утерял нить повествования…

Мозг отключил все мыслительные функции. Он всего-лишь восторгался моментом происходящего. В последнее время это повторялось всё чаще. Он жил одним настоящим, жадно глотая каждую его частицу. Может, это был предвестник неуклонно наступающей старости, приближающийся маразм? Или всего-лишь отголосок той пустоты, что долгие годы окутывала его сознание…

Девушка закончила и с любопытством ждала ответа. Всей своей напряженной в струну фигурой она словно бы говорила: «И-и-и-и-и???…»

Порфирий обескураженно развёл руки. В одной из них застыл пустой бокал. Такой же пустой, как и его голова.

— У меня нет слов! — наконец честно признался он, — Это… Впечатляет!

Даша застенчиво улыбнулась.

— Спасибо, Порфирий Сергеевич! Но… что не так? Говорите всю правду, Вы же знаете, как мне это нужно!

Порфирий подёрнул плечами, почесал бороду и налил в пустой бокал очередную порцию отравы. Пусть отравы, но чтоб только не было пусто! Не было одиноко, пусто и темно впереди — там, где не виден был яркий свет ни одной его новой книги!

— Я… — промямлил экс-претендент на золотую ветку российской книжной гильдии, — Не могу поругать тебя, Дарья! Захватывающая игра образов, четкие мысли… Как ты сказала о страннике?…

Конец ознакомительного фрагмента.