Вопросы и ответы с обеих сторон были одинаково сдержанны и коротки. Сын привык к этой строго военной манере даже в разговорах с отцом, потому что тот не терпел лишних слов, ни колебанья, ни уклоненья в ответах. И сегодня Иван Осипович держался того же тона: он должен был скрыть от неопытного глаза сына свое мучительное волнение. Сын, в самом деле, видел только серьезное, неподвижно-спокойное лицо, слышал в голосе только холодную строгость.
Неточные совпадения
За что наказал муж жену так жестоко? — этот
вопрос, на который они, конечно, не получали
ответа от взрослых, не раз возникал в их маленьких головках. С летами девочки стали обдумывать этот
вопрос и решили, что жена согрешила против мужа, нарушила клятву, данную перед алтарем, виделась без позволения с чужим мужчиною. На этом
и остановилось разрешение
вопроса. Оно успокоило княжну Людмилу.
Этот
вопрос несколько раз уже возникал в уме княжны, но оставался без
ответа и забывался. Она хотела не раз задать его матери, но какое-то странное чувство робости, не бывшее в натуре княжны, останавливало ее.
И теперь
вопрос этот лишь на мгновенье возник в уме молодой девушки.
Князь вздрогнул
и снова на некоторое время оставил этот
вопрос без
ответа, сделав сильную затяжку трубкой. Затяжка эта была последней, трубка захрипела
и погасла. Князь Сергей Сергеевич тряхнул головой, как бы отгоняя от себя назойливую, мысль
и, наконец, произнес...
Комиссия состояла из трех членов: фельдмаршалов — князя Трубецкого
и Бутурлина
и графа Александра Шувалова. Секретарем был Волков. Комиссия ставила арестованным бесконечные
вопросы и требовала пространных
ответов.
Ответы были даны, но решение еще не выходило. Бестужев содержался под арестом в своем собственном доме.
Эти
вопросы, повторяем, не приходили ему в голову. А между тем
ответы на них были для него более чем затруднительны. Он мог, конечно, захватить снова Никиту
и выдать его правосудию как убийцу княгини
и княжны Полторацких, а Никита под пыткой, конечно, оговорит Татьяну Берестову
и обнаружит ее самозванство.
Такой же
вопрос задавал граф ему
и каждое утро, но, увы, получал тот же далеко не удовлетворительный
ответ.
— Поэтому-то я
и должна получить от вас твердый
и уверенный
ответ на мой
вопрос. Я поставлю его в несколько иной форме, я предложу вам, князь, вместо одного
вопроса два: первый — любите ли вы меня по-прежнему?
Княжну все еще беспокоило странное поведение первого — не явиться на назначенное ему свиданье
и не возвратить ключ! Что могло это значить? Ни в одной гостиной, однако, княжна не получила
ответа на этот
вопрос. Ничего, видимо, не случилось такого, чем могли быть заинтересованы великосветские кумушки того времени.
Раскольников, говоря это, хоть и смотрел на Соню, но уж не заботился более: поймет она или нет. Лихорадка вполне охватила его. Он был в каком-то мрачном восторге. (Действительно, он слишком долго ни с кем не говорил!) Соня поняла, что этот мрачный катехизис [Катехизис — краткое изложение христианского вероучения в виде
вопросов и ответов.] стал его верой и законом.
Особенно я люблю дорогой, спеша, или сам что-нибудь у кого спросить по делу, или если меня кто об чем-нибудь спросит: и
вопрос и ответ всегда кратки, ясны, толковы, задаются не останавливаясь и всегда почти дружелюбны, а готовность ответить наибольшая во дню.
Все были в восторге, когда мы объявили, что покидаем Нагасаки; только Кичибе был ни скучнее, ни веселее других. Он переводил
вопросы и ответы, сам ничего не спрашивая и не интересуясь ничем. Он как-то сказал на вопрос Посьета, почему он не учится английскому языку, что жалеет, зачем выучился и по-голландски. «Отчего?» — «Я люблю, — говорит, — ничего не делать, лежать на боку».
Все встали, и старшина, переминаясь с ноги на ногу, откашлялся и прочел
вопросы и ответы. Все судейские: секретарь, адвокаты, даже прокурор выразили удивление.
Неточные совпадения
Кончилось достославное градоначальство, омрачившееся в последние годы двукратным вразумлением глуповцев."Была ли в сих вразумлениях необходимость?" — спрашивает себя летописец
и, к сожалению, оставляет этот
вопрос без
ответа.
Но
и на этот раз
ответом было молчание или же такие крики, которые совсем не исчерпывали
вопроса. Лицо начальника сперва побагровело, потом как-то грустно поникло.
Другое было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения, ничего другого не подразумевали под ними
и что они, ничего не объясняя, только отрицали те
вопросы, без
ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно другие, не могущие интересовать его
вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души
и т. п.
После обычных
вопросов о желании их вступить в брак,
и не обещались ли они другим,
и их странно для них самих звучавших
ответов началась новая служба. Кити слушала слова молитвы, желая понять их смысл, но не могла. Чувство торжества
и светлой радости по мере совершения обряда всё больше
и больше переполняло ее душу
и лишало ее возможности внимания.
И среди молчания, как несомненный
ответ на
вопрос матери, послышался голос совсем другой, чем все сдержанно говорившие голоса в комнате. Это был смелый, дерзкий, ничего не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.