Все были в восторге, когда мы объявили, что покидаем Нагасаки; только Кичибе был ни скучнее, ни веселее других. Он переводил
вопросы и ответы, сам ничего не спрашивая и не интересуясь ничем. Он как-то сказал на вопрос Посьета, почему он не учится английскому языку, что жалеет, зачем выучился и по-голландски. «Отчего?» — «Я люблю, — говорит, — ничего не делать, лежать на боку».
Неточные совпадения
«Куда?» — мелькнул у меня
вопрос в голове, а за ним
и ответ: «На круглую софу».
Если обратишься с этим
вопросом к курсу географии, получишь в
ответ, что пространство, занимаемое колониею, граничит к северу рекою Кейскамма, а в газетах, помнится, читал, что граница с тех пор во второй или третий раз меняет место
и обещают, что она не раз отодвинется дальше.
На эти
вопросы пока нет
ответа — так мало еще европейцы сделали успеха в цивилизации страны, или, лучше сказать, так мало страна покоряется соединенным усилиям ума, воли
и оружия.
Все кажется, что среди тишины зреет в природе дума, огненные глаза сверкают сверху так выразительно
и умно, внезапный, тихий всплеск воды как будто промолвился
ответом на чей-то
вопрос; все кажется, что среди тишины
и живой, теплой мглы раздастся какой-нибудь таинственный
и торжественный голос.
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не лучше: один скажет свой
вопрос или
ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик передает. Разве ученье, внезапный шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат глаза, навострят уши, а потом опять впадают в апатию.
И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда, смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
И так
вопрос и взгляд дошли опять до Бабы, но без
ответа. «Иногда бывает меньше, — сказал наконец Садагора, — а в другой раз больше».
В бумаге заключалось согласие горочью принять письмо. Только было, на
вопрос адмирала, я разинул рот отвечать, как губернатор взял другую бумагу, таким же порядком прочел ее; тот же старик, секретарь, взял
и передал ее, с теми же церемониями, Кичибе. В этой второй бумаге сказано было, что «письмо будет принято, но что скорого
ответа на него быть не может».
Вдруг, когда он стал объяснять, почему скоро нельзя получить
ответа из Едо, приводя, между причинами, расстояние, адмирал сделал ему самый простой
и естественный
вопрос: «А если мы сами пойдем в Едо морем на своих судах: дело значительно ускорится?
21-го приехали Ойе-Саброски с Кичибе
и Эйноске. Последний решительно отказался от книг, которые предлагали ему
и адмирал,
и я: боится. Гокейнсы сказали, что желали бы говорить с полномочным. Их повели в каюту. Они объявили, что наконец получен
ответ из Едо! Grande nouvelle! Мы обрадовались. «Что такое? как? в чем дело?» — посыпались
вопросы. Мы с нетерпением ожидали, что позовут нас в Едо или скажут то, другое…
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой
и Льодой,
и привезли
ответ на два
вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе
и встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им
вопросы, потому что у них есть
ответ верховного совета на письмо из России
и что, по прочтении его, адмиралу, может быть,
ответы на эти
вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Чиновник переводил мой
вопрос на
ответ тагала — «нет». «Их так немного делают, что в магазин они
и не поступают», — сказал он.
Оппер-баниос Ойе-Саброски захохотал, частью от удовольствия, частью от глупости, опять увидя всех нас. Кичибе по-прежнему приседал, кряхтел
и заливался истерическим смехом, передавая нам просьбу нагасакского губернатора не подъезжать на шлюпках к батареям. Он также, на
вопрос наш, не имеет ли губернатор объявить нам чего-нибудь от своего начальства, сказал, что «из Едо…
ответа… nicht erhalten, не получено».
Они стоят не шевелясь, как окаменелые, молчат, как немые,
и если кто сделает
вопрос, то робко, шепотом,
и почти никогда не получит
ответа.
Неточные совпадения
Кончилось достославное градоначальство, омрачившееся в последние годы двукратным вразумлением глуповцев."Была ли в сих вразумлениях необходимость?" — спрашивает себя летописец
и, к сожалению, оставляет этот
вопрос без
ответа.
Но
и на этот раз
ответом было молчание или же такие крики, которые совсем не исчерпывали
вопроса. Лицо начальника сперва побагровело, потом как-то грустно поникло.
Другое было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения, ничего другого не подразумевали под ними
и что они, ничего не объясняя, только отрицали те
вопросы, без
ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно другие, не могущие интересовать его
вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души
и т. п.
После обычных
вопросов о желании их вступить в брак,
и не обещались ли они другим,
и их странно для них самих звучавших
ответов началась новая служба. Кити слушала слова молитвы, желая понять их смысл, но не могла. Чувство торжества
и светлой радости по мере совершения обряда всё больше
и больше переполняло ее душу
и лишало ее возможности внимания.
И среди молчания, как несомненный
ответ на
вопрос матери, послышался голос совсем другой, чем все сдержанно говорившие голоса в комнате. Это был смелый, дерзкий, ничего не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.