Неточные совпадения
В это время отношения России с Швецией обострились. Возможность войны становилась все более и более вероятной, так как Швеция не могла примириться с потерей провинций на восточном побережье Балтийского моря и собиралась возвратить их силой оружия. Елизавета и Лесток хотели выждать начала войны и воспользоваться смятением, какое вызовет при петербургском дворе
весть о приближении неприятеля, чтобы подать сигнал к восстанию.
Начинало светать.
Весть о совершившемся перевороте с быстротою молнии разнеслась по городу. Все лица, недовольные свергнутым правительством, все те, кто был предан цесаревне Елизавете Петровне, в несколько часов сделавшейся из опальной великой княжны русской императрицей, торжествовали.
В то же время он начал дело
о разводе. Станислава Феликсовна не выказала ни малейшего сопротивления. Вообще она не смела даже приблизиться к мужу, так как дрожала перед ним с того часа, как он потребовал ее к ответу. Но она делала отчаянные попытки удержать за собой ребенка и
вела из-за него борьбу не на жизнь, а на смерть. Все оказалось напрасно.
— Не он один виноват в этом, — сказала она. — Я тоже строго
веду свою девочку, но тем не менее она знает, что у нее есть мать и что она дорога ей. Осип же не может сказать того же
о своем отце, он знает вас только со стороны строгости и неприступности, если бы он подозревал, что в глубине души вы обожаете его…
Видимо, княжна
вела этот разговор исключительно для того, чтобы дать время князю разглядеть Татьяну, а Татьяне князя. Когда, наконец, княжна сказала «а», давая этим понять, что Таня может уходить, последняя быстро вышла из аллеи, но, тотчас обогнув ее по траве, чуть слышно прокралась к тому месту, где стояла скамейка, на которой сидели князь и княжна. Она не слыхала, в какой форме спросила княжна у князя мнение
о ней, но ответ последнего донесся до нее отчетливо и ясно.
По последнему вопросу
о чувствах князя Сергея Сергеевича к княжне Людмиле разговоры повторялись почти каждый день. Деланное спокойствие Тани, с которым она была принуждена
вести эти разговоры, все более и более внутренне озлобляло ее против княжны и князя. Все чаще и чаще приходило ей на мысль его выражение: «холопская кровь» и вслед за этим слагалась мысленно же угроза: «Я тебе покажу, князь Луговой, холопскую кровь!»
Весть о страшном открытии князя тотчас облетела всех рабочих, и они, пересилив страх перед могущим обрушиться на них гневом князя, собрались толпой у дверей беседки. Когда первое впечатление рокового открытия прошло, князь Сергей Сергеевич упавшим голосом обратился к отцу Николаю...
Царское Село было собственностью императрицы Елизаветы Петровны еще тогда, когда она была цесаревною. Она и тогда любила это свое поместье и заботилась
о его украшении и благолепии. Так, когда в Царском Селе сгорела до основания от удара молнии Благовещенская церковь, цесаревна
повелела в 1734 году заложить на этом месте Знаменскую церковь. Закладка отличалась особенною торжественностью, на ней присутствовала сама цесаревна и множество придворных. При кладке камней происходила пушечная пальба.
В темную массу русского крестьянства бог
весть каким путем достигали известия
о печальном положении польских крестьян под властью панов и их арендаторов-жидов.
Мирская молва, что морская волна, разнесла эти
вести с пограничных с Польшей мест во внутренние губернии, и общенародное мнение
о «польских панах» было твердо установившимся и далеко для них не лестным.
— Точно так-с, ваше сиятельство… Странник, говорит… Пришел он, перво-наперво, как быть должно, вскоре после переезда их сиятельства в дом и
велел доложить
о себе…
— Нет, ничего… Так ты говоришь, что пришел и
велел доложить
о себе, что он не кровопивец.
Он понимал, что при таких отношениях он не может сделать ей серьезного предложения, что это предложение будет бесцельно, потому что княжна и
ведет себя так относительно его, чтобы отнять у него возможность заговорить серьезно
о любви и
о браке.
Вместе с этим радостным известием
о славной победе и
о движении русских войск на Берлин пришла
весть о смерти капитана гвардии Осипа Ивановича Лысенко.
Не мадригалы Ленский пишет // В альбоме Ольги молодой; // Его перо любовью дышит, // Не хладно блещет остротой; // Что ни заметит, ни услышит // Об Ольге, он про то и пишет: // И полны истины живой // Текут элегии рекой. // Так ты, Языков вдохновенный, // В порывах сердца своего, // Поешь бог ведает кого, // И свод элегий драгоценный // Представит некогда тебе // Всю
повесть о твоей судьбе.
«…на его место, — шепотом читал он дальше, — прочат в министры князя И. В., а товарищем И. Б — а… Женщины подняли гвалт… П. П. проиграл семьдесят тысяч… X — ие уехали за границу… Тебе скучно, вижу, что морщишься — спрашиваешь — что Софья Николаевна (начал живее читать Райский): сейчас, сейчас, я берег
вести о ней pour la bonne bouch [на закуску (фр.).]…»
Напротив, в то смутное первое мгновение на кровати, сейчас по уходе Настасьи Егоровны, я даже и не останавливался на Ламберте, но… меня захватила пуще всего
весть о ней, о разрыве ее с Бьорингом и о счастье ее в свете, о праздниках, об успехе, о «блеске».
Неточные совпадения
Негромко и неторопко //
Повел рассказ Ионушка // «
О двух великих грешниках», // Усердно покрестясь.
Правдин. Я
поведу его в мою комнату. Друзья, давно не видавшись,
о многом говорить имеют.
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было
о нем ни слуху, ни
вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Г-жа Простакова.
О матушка! Знаю, что ты мастерица, да лих не очень тебе верю. Вот, я чаю, учитель Митрофанушкин скоро придет. Ему
велю…
Г-жа Простакова. Полно, братец,
о свиньях — то начинать. Поговорим-ка лучше
о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог
велел нам взять на свои руки девицу. Она изволит получать грамотки от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут. Сделай милость, мой батюшка, потрудись, прочти всем нам вслух.