Неточные совпадения
Некто Пулавский, служивший поверенным в
делах у разных вельмож и тем снискавший себе состояние и связи, проектировал план общей конфедерации. Втайне приобретая приверженцев и средства, он отправился в местечко Бар, близ турецкой границы, и тут впервые конфедераты, в числе восьми
человек, подписали акт конфедерации 29 февраля 1768 года.
России понадобилось усилить свои войска. Главное начальствование над ними было поручено генерал-поручику фон Веймарну. Он был
человек умный и ловкий, особенно по дипломатической части, и в военном
деле не без некоторой опытности, но немного педант и мелочно самолюбив.
Здесь проводил Александр Суворов большую часть своего времени один и с учителем. Последний был из духовного звания,
человек умный и любознательный, учившийся вместе со своим феноменом-учеником, едва успевая догонять его в познаниях. Мальчика нельзя было иногда по целым
дням силою оторвать от книги или от листа бумаги, на котором он собственно чертил планы сражений.
Александр Васильевич с самого раннего детства принадлежал к
людям, не мешающим
дела с бездельем. Он держался мудрого русского правила:
делу — время, потехе — час. В число потех включал он и отношения с женщинами.
Несмотря на то что Александр Васильевич на похоронах не проронил ни одной слезы, солдаты чувствовали, что их капрал хоронит дорогого для себя
человека. Суворова тронуло это теплое проявление солдатского чувства. Он был тронут еще более, когда на девятый
день, посетив могилу Глаши, он увидел на ней водруженный огромный деревянный крест с написанным на нем именем и отчеством покойной и
днем ее смерти. Александр Васильевич догадался, что крест этот был работы солдат его капральства.
Он знал, что теория подготовляет и развивает ум в известном направлении, но в
деле приложения несостоятельна, ибо эта задача уже самого
человека.
Александр Васильевич часто громил сарказмами «бедных академиков», не
людей науки вообще, а бездарных теоретиков, не понимающих различия между наукой и ее приложением, ибо, по его мнению, в приложении-то к
делу и должна выражаться сила науки.
Для истинно военного
человека, каким был Суворов с его подготовкою и славолюбием, — видеть войну, проходящую перед глазами, и не принимать в ней участия — тяжелейшее испытание. Перед соблазном любимого
дела спасовали гордость и самолюбие. Находясь в Мемеле, Александр Васильевич всячески искал себе выхода в армию и, наконец, добился.
Битва разыгралась яростная. С каждой стороны потеряли более трети
людей, а результат получился ничтожный. Победа пруссаков была нерешительная. Каждая армия сохранила свою часть поля сражения, и обе на второй
день отступили, боязливо наблюдая друг за другом.
Улицы даже
днем были совершенно пустынны — не было ни проезжающих, ни пешеходов. Изредка появлялись
люди, но это были
люди официальные, полицейские или чиновники, которых выгнала из дому настоятельная служебная надобность. Они шли или ехали торопливо, оглядываясь по сторонам, как бы чего-то опасаясь, как бы чуя за собою погоню.
С грохотом то и
дело по улицам проезжали телеги, наполненные страшным грузом — почерневшими мертвыми телами. Телеги сопровождались
людьми, одетыми в странную вощеную или смоленую одежду, с такими же остроконечными капюшонами на головах и в масках, из-под которых сверкали в большинстве случаев злобные глаза. Телеги медленно ехали по городу, направляясь к заставам, куда вывозили мертвецов — жертв уже с месяц как наступившего в Москве сильного мора.
— Братья, — дрожащим от волнения голосом заговорил Амвросий, — се аз пред вами беззащитный. Ужели вы оскверните руки свои братоубийством? Паче этого, ужели поднимется рука ваша на поставленного над вами по воле Божьей архипастыря? Ужели я, честный служитель алтаря, польщусь на деньги, которые вы приносили как посильную лепту Царице Небесной? Я хотел охранить их от лихих, корыстных
людей, чтобы употребить на богоугодное
дело призрения сирот. Образумьтесь, братья мои во Христе Боге нашем!
Единственный
человек, выходивший из дома «по своим
делам», был учитель племянников князя Сигизмунд Нарцисович Кржижановский. Он завоевал себе это право, пользуясь влиянием на князя Ивана Андреевича, и тот даже с некоторым благоговением смотрел на него, как на
человека, рискующего своею жизнью для своего ближнего.
И вдруг Сигизмунд Нарцисович говорит о светских толках и о собственном, вероятно имеющем какие-нибудь серьезные основания, подозрении. Она знала Кржижановского за
человека, не бросающего слова на ветер. Вдруг на самом
деле брат Владимир задумал жениться на Barbe.
Часто даже во время свидания Капочка невольно начинала разговор о князе. Ей нравилось, что Сигизмунд Нарцисович
разделял ее ненависть к этому
человеку. Она думала, что это происходит от ревности к прошлому, это не только ее удовлетворяло, но даже льстило ее самолюбию.
Князь Иван Андреевич был, конечно, немало огорчен внезапной переменой в предстоящей судьбе своей дочери, но, убежденный доводом Сигизмунда Нарцисовича, пришел к заключению, что в самом
деле «нет худа без добра» и что «милосердный Бог в своих неисповедимых предначертаниях, конечно, лучше ведает, что нужно
человеку на земле, нежели сам
человек, не знающий при постройке себе простого жилища, удастся ли ему положить второй камень его основания, так как смерть может настичь его в то время, когда он кладет первый».
Суворов перекрестился и с 1000
человек в тот же
день выступил из Люблина, сказав...
Сдача происходит через три
дня,
люди гарнизона сохраняют свое частное достояние, все же остальное имущество, имеющееся в замке, сдают. Французы сдаются не военнопленными, а просто пленными, так как войны между Россией и Францией нет и размен невозможен.
Французы Виомениля будут перевезены во Львов. Французы Дюмурье в Бялу, в Литву; польские конфедераты в Смоленск.
Люди невоенные отправляются куда хотят; больные пленные, которые в состоянии выдержать дальний путь, получают надлежащую помощь. Накануне
дня, назначенного для сдачи, русские провели всю ночь под ружьем.
Она еще чаще стала навещать Лопухину и еще дольше и откровеннее говорить с ней о ее сыне. Что может быть приятнее беседы двух любящих
людей о третьем и любимом? Мать и невеста стали считать не только
дни, но часы, оставшиеся до приезда сына и жениха.
Официальная холодность этой фразы в сообщении о предстоящем супружестве не может быть объяснена тем, что письмо писано к начальнику, и лишь указывает на почти чисто официальное, без серьезного участия сердца, отношение Александра Васильевича к браку. Он на самом
деле смотрел на брачный союз как на обязанность каждого
человека: «Меня родил отец, и я должен родить, чтобы отблагодарить отца за мое рождение».
— Разделаем мы поляков под орех, будут знать, как изменнически убивать
людей. Как осквернять убийствами страшные
дни. Пора их урезонить.
Н. И. Григорович в статье «Канцлер князь Безбородко» приводит некоторые доказательства в пользу предположения, что императрица Екатерина II оставила особый манифест, вроде духовного завещания, подписанный важнейшими государственными
людьми, в том числе и Суворовым, и Румянцевым-Задунайским, о назначении наследником престола не Павла Петровича, а ее любимого внука Александра Павловича и что документ этот, по указанию Безбородки, сожжен Павлом Петровичем в
день смерти матери.
— Оттого, что, во-первых, поздно, уже седьмой час вечера, а во-вторых, что скажут
люди, что ты один вечер в первый
день приезда не можешь посвятить матери, — полунаставительно, полуобидчиво сказала матушка.
Один из полковых командиров вышел из себя, вызвал из своего полка солдат, знающих плотничье
дело. Явилось около ста
человек. Отобрав от австрийских пионеров инструменты, русские принялись за
дело.
Дорого поплатился Массена за победу, одержанную под Цюрихом. Пять
дней сряду русские били войска его близ Муттенталя, и все это кончилось тем, что Массену разбили и обратили в бегство. Из войска его было потоплено более 2000
человек, взято в плен 16 обер-офицеров и 1200
человек рядовых, кроме того, русским досталось пять пушек и множество провианта, в котором оно крайне нуждалось.
Стих мало-помалу и бред. Жизненная сила могучего
человека сосредоточилась в одном прерывающемся хриплом дыхании, и 6 мая 1800 года, во втором часу
дня, он испустил дух.