«Все в человеке, для чего почвой является мысль, может быть облечено
в форму чувства: право, свобода, нравственность и т. д…. но это не есть заслуга чувства, что содержание его является истинным…
Неточные совпадения
Мы не притязаем иметь Бога
в чувстве иначе, чем через впечатления, возбужденные
в нас миром, и только
в этой
форме я мог говорить о Нем… тот, кто это отрицает, с точки зрения своего
чувства и переживания будет безбожником» (102, ср. далее 103).
В материализме, именно
в той первоначальной его
форме, которая носит название гилозоизма, неправильное философское выражение дается правильному чувствованию материи, как зачинающего и плодоносящего, окачествованного начала, материализм есть смутный лепет о софийной насыщенности земли, и этим живым
чувством земли («материи») он выгодно отличается от идеализма, для которого материя есть незаконнорожденное понятие о ничто, или трансцендентальная χώρα, или убыль бытия, бытийный минус.
Ибо такое общее
чувство реальности, помимо частных ощущений, бесспорно существует и опознается металогически, и оно составляет непреодолимое, хотя и не логическое, препятствие для идеалистической метафизики типа Гегеля, который, хотя и
в замаскированной
форме, принужден был капитулировать пред алогической стороной логического процесса.
Неточные совпадения
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за время войны Елена стала возбуждать
в нем определенно враждебное
чувство, —
в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала
в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще,
в разных
формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции:
Не только от мира внешнего, от
формы, он настоятельно требовал красоты, но и на мир нравственный смотрел он не как он есть,
в его наружно-дикой, суровой разладице, не как на початую от рождения мира и неконченую работу, а как на гармоническое целое, как на готовый уже парадный строй созданных им самим идеалов, с доконченными
в его уме
чувствами и стремлениями, огнем, жизнью и красками.
О Тушине с первого раза нечего больше сказать. Эта простая фигура как будто вдруг вылилась
в свою
форму и так и осталась цельною, с крупными чертами лица, как и характера, с не разбавленным на тонкие оттенки складом ума,
чувств.
Они говорили о несправедливости власти, о страданиях несчастных, о бедности народа, но,
в сущности, глаза их, смотревшие друг на друга под шумок разговора, не переставая спрашивали: «можешь любить меня?», и отвечали: «могу», и половое
чувство, принимая самые неожиданные и радужные
формы, влекло их друг к другу.
В ней нет этой грязи, распущенности, лени;
в ее присутствии все нервы
в приятном напряжении,
чувства настороже, а глаза невольно отдыхают на стыдливо прикрытых
формах.