Неточные совпадения
— Это шерх/ебель, — скажет он вдруг и ткнет
пальцем, длинным и прозрачным,
в рубанок особой фирмы. — Вон тот зынцубель.
— Что кочевряжишься! — крикнул ему кто-то. Ложись!.. Ты думаешь:
в барчуки попал, так тебя и
пальцем не тронь?.. Небось! Будешь знать, паря, как н/абольшим дерзить да потом блажь на себя облыжно напускать.
— Вот видите, — говорил он уже совсем замирающим голосом, — тут…
Пальцем надавите
в правом углу, и отскочит планочка.
—
В клубе… нет, это немыслимо! — Он заходил, все еще с большим
пальцем в выемке жилета. — Нет, у себя,
в нумере…
— Ничего!.. — прервал он Кузьмичева. — Знайте, Андрей Фомич, что Василий Теркин, сдается мне, никогда не променяет вот этого места (и он приложился
пальцем к левой стороне груди) на медный пятак. Да и добро надо помнить! Вы меня понимали и тогда, когда я еще только выслуживался, не смешивали меня с делеческим людом… Андрей Фомич! Ведь
в жизни есть не то что фатум, а совпадение случайностей… Вот встреча с вами здесь, на обрыве Откоса… А хотите знать: она-то мне и нужна была!
Стеснение
в груди не проходило. Стыдно ему стало и за себя: точно он барич какой, презренный трус и неженка, неспособный войти ни
в какую крестьянскую беду. Неужели
в нем не ослабло ненавистничество против мужиков, чувство мести за отца и за себя? Мри они или их ребятишки — он
пальцем не поведет.
Карлик подбежал к ней с другой стороны, схватил за свободную руку и повис на ней. Теркин стал выхватывать у Серафимы кинжал, вырвал с усилием и поранил себя
в промежутке между большим и указательным
пальцами.
И половой указал
пальцем в пол.
Куда? Где у него дом?.. Все разлетелось прахом…
В каких-нибудь две недели. Он начал считать на
пальцах дни с приезда на дачу около посада, и не выходило полного месяца; а со смерти Калерии — всего двенадцать дней: три на дорогу
в Москву, два
в Москве и у Троицы, три на поездку
в Кладенец, да здесь он четвертый день.
В креслице качель сидела и покачивалась
в короткой темной кофточке и клетчатой юбке, с шапочкой на голове, девушка лет восемнадцати, не очень рослая. Свежие щеки отзывались еще детством — и голубые глаза, и волнистые светлые волосы, низко спадавшие на лоб. Руки и ноги свои, маленькие и также по-детски пухлые, она неторопливо приводила
в движение, а
пальцами рук, без перчаток, перебирала, держась ими за веревки, и раскачивала то одной, то другой ногой.
Ручки у нее — диковинные по своим детским размерам, белые и пухленькие, все
в ямках на суставах. Она расправила
пальцы и щелкнула ими. От держания веревок на них оставались следы.
Большая чистоплотность и франтоватость сказывались во всем:
в покрое клетчатого пиджака,
в малиновом галстуке,
в воротничках и манжетах,
в кольцах на длинных, красивых
пальцах.
— Дело житейское, — досказала Павла Захаровна. — Супруг на все сквозь
пальцы смотрел, пока отель-от сам Низовьев не предоставил ему с женой. Нынче и все так. И
в жизни, и
в романах.
— Не пристало. Смысл такой, что
пальца ему
в рот не клади. Эта пословица годится и для барышень. Иван Захарыч, кажется, вполне
в него уверовал.
Этот „хам“ возмущал ее нестерпимо:
в концах ее костлявых
пальцев она ощущала зуд. Мужик, разночинец — и смеет так вести себя!
До самого острога не покидало его жуткое чувство — точно саднило
в груди, и ладони рук горели; даже
в концах
пальцев чувствовал он как будто уколы булавки.
Шемякин говорил громко, сдобным голосом, и от него настолько сильно пахло духами, что и слова казались надушенными. На улице он казался еще более красивым, чем в комнате, но менее солидным, — слишком щеголеват был его костюм светло-сиреневого цвета, лихо измятая дорогая панама, тросточка, с ручкой из слоновой кости,
в пальцах руки — черный камень.
Сам Савелий отвез ее и по возвращении, на вопросы обступившей его дворни, хотел что-то сказать, но только поглядел на всех, поднял выше обыкновенного кожу на лбу, сделав складку
в палец толщиной, потом плюнул, повернулся спиной и шагнул за порог своей клетушки.
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет
пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Городничий. Да, оба
пальцем в небо попали!
Каморочка под лестницей: // Кровать да печь железная, // Шандал да самовар. //
В углу лампадка теплится. // А по стене картиночки. // — Вот он! — сказал Макар. — // Его превосходительство! — // И щелкнул
пальцем бравого // Военного
в звездах.
«Попали
пальцем в небо вы!..
В один стожище матерый, // Сегодня только сметанный, // Помещик
пальцем ткнул, // Нашел, что сено мокрое, // Вспылил: «Добро господское // Гноить? Я вас, мошенников, // Самих сгною на барщине! // Пересушить сейчас!..» // Засуетился староста: // — Недосмотрел маненичко! // Сыренько: виноват! — // Созвал народ — и вилами // Богатыря кряжистого, //
В присутствии помещика, // По клочьям разнесли. // Помещик успокоился.