Та лишь мистика реальная и подлинная, для которой совершается преосуществление, преображение в
мировом бытии, в мировой истории, а не в индивидуальных только переживаниях.
Неточные совпадения
Именно те, которые переносят веру и мистику исключительно в субъективную действительность человеческого духа, те, которые отрицают мистическую реальность
бытия и пути соединения с ней, отрицают чудесную тайну преосуществления в мире объективном, в
мировой душе, те должны быть признаны рационалистами.
Вина умопостигаемой воли всей
мировой души и всех существ мира отрывает от истоков
бытия, рождает раздор и вражду в мире.
Бытие,
мировую жизнь можно принять лишь изначально, до суждения, принять полнотой своего духа, нерационализированным своим сознанием.
Но, быть может, под этим скрывается другая проблема, более жизненная и гораздо более изначальная, предшествующая самой абстракции «субъекта»: проблема отношения
бытия к
бытию, одной функции жизни к досугам функциям
мировой жизни.
Но в Логосе субъект и объект тождественны; в
мировой жизни Логоса акт познания есть акт самой жизни, знание есть
бытие (знание есть непременно
бытие, но
бытие не есть непременно знание, как думал Гегель).
Наоборот, мы исходим из
бытия универсального, видим в мышлении функцию
мирового духа, сверхиндивидуального разума.
Мировая история философии громко свидетельствует, что связь с
бытием и абсолютным не порвана окончательно, что нить вечной связи тянется через всю историю философского самосознания человечества.
Конец
мировой трагедии так же предвечно дан, как и ее начало; само время и все, что в нем протекает, есть лишь один из актов трагедии, болезнь
бытия в момент его странствования.
Нельзя осмыслить
мирового процесса, если не допустить мистической диалектики
бытия, предвечно совершающейся и завершающейся вне времени и вне всех категорий нашего мира и в одном из своих моментов принявшей форму временного
бытия, скованного всеми этими категориями.
Основа совершенства и добра — в свободе, в свободной любви к Богу, в свободном соединении с Богом, а этот характер всякого совершенства и добра, всякого
бытия делает неизбежным
мировую трагедию.
Спасение есть победа над первоисточником
мировой испорченности, вырывание корней зла; спасение есть полное преобразование всего
бытия, рождение к новой жизни самой материи мира.
Мировой процесс протекает без прибыли, если нет преосуществления в объективном
бытии, нет преображения плоти мира.
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством разума, а религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности
мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
Мировому бытию может быть, далее, приписана некоторая, хотя и ущербленная, реальность, производная от Абсолютного; так стоит дело в системе статического пантеизма Спинозы, а также и динамического пантеизма Гартмана и Древса: мир возникает, согласно учению последних, вследствие некоторого «скандала» в абсолютном, — появления слепой и бессмысленной воли к бытию, вызвавшей против себя логическую реакцию в недрах абсолютного, причем для ликвидации этого недоразумения потребовался целый мировой процесс.
Попытка во что бы то ни стало осилить рационально недомыслимую тайну Божества в мире, сделать ее понятной неизбежно ведет либо к противоречиям, либо же к явному упрощению и снятию проблемы (как в монизме); вот почему непротиворечивой рациональной метафизики, имеющей дело с предельными проблемами
мирового бытия, никогда не бывало да и быть не может.
Неточные совпадения
В действительности же номинализм этого миросозерцания идет дальше, он разлагает и человека, принужден отвергнуть реальность души человека, всегда ведь связанной с бесконечной глубиной
бытия мирового, и выбрасывает человека на поверхность.
Мировая война вызывает кризис этого исключительного монизма русского мышления, всегда склонного насиловать бесконечную сложность
бытия.
Ведь славянофильская мысль все еще утверждает самодовлеющее провинциальное
бытие России, а не
мировое ее
бытие.
Все народы призваны сказать свое слово, сделать свой вклад в
мировую жизнь, достигнуть высшего цветения своего
бытия.
Подлинное национальное самосознание ставит
бытие нации в перспективу
мировой истории, оно преодолевает провинциализм национальной жизни и национальных интересов.