Неточные совпадения
Подобно тому как человек земной, Адам Небесный — внутренний,
и все совершается внизу, как
и наверху» [См. там
же, с. 173.
«По собственным моим силам я столь
же слеп, как
и всякий другой человек,
и столь
же немощен, но в духе Божьем видит врожденный дух мой сквозь
все, однако
же не постоянно, а тогда лишь, когда дух Любви Божьей прорывается через мой дух,
и тогда становится животная природа
и Божество единым Существом, единым разумением
и светом единым.
И не я один таков, а таковы
все люди» [См. там
же, т. II, с. 260.].
Но сущее (ens) — разумею человеческое сущее (ens), — в которое диавол посеял свое семя, его должен он воспринять
и в нем стереть главу диавола
и змеи, в нем разбить оковы смерти, которая держит в заточении небесное сущее (ens),
и зацвести, как провозвещает это сухой жезл Ааронов, зацветший миндальным цветом» [См. там
же, т. V, с. 287.]. «Адам тоже был природным сыном Бога, созданным Им из его естества, но он утратил сыновство
и утратил наследие, был изгнан
и с ним вместе
все его сыны» [См. там
же, т. V, с. 315.]. «Ибо Христос умер для человеческой самости в гневе Отца
и с волей самости был погребен в вечную смерть, но воскрес в воле Отца своего
и живет
и царствует в вечности в воле Отца своего» [См. там
же, т. V, с. 316.].
Вот самые существенные слова Бёме о Христе
и Адаме: «Уразумейте, что природа человека должна сохраниться
и что Бог не отвергает ее
всю для того, чтобы новый
и чуждый человек возник из старого; он должен возникнуть из природы
и свойств Адама
и из природы
и свойств Бога во Христе, дабы человек стал Адамом-Христом
и Христос — Христом-Адамом, — Человекобог
и Богочеловек (курсив мой)» [См. там
же, т. V, с. 420.].
В каждой отдельной способности человека — целый мир в зародыше, который
и выявляется от времени до времени при дисгармоническом раздражении» [См. там
же, с. 303.]. «Поскольку человек по своей двойственной природе есть зеркало самой Истины в том смысле, что законы
всего духовного
и всего чувственного коренятся в его собственных законах, постольку человек божественной природы» [См. там
же, с. 304.]. «Истинно благая воля в человеке есть Христос в нем» [См. там
же, с. 352.].
Кто познал себя, тому дается ведение
всего; потому что познать себя есть полнота ведения о
всем,
и в подчинении души твоей подчинится тебе
все» [См. там
же, с. 366.].
Человек обожествляется, но лишь путем умолкания
всего человеческого, исчезновения человека
и появления на его место Божества [
И. В. Попов говорит о св. Макарии Египетском: «Перестать быть человеком
и теперь
же стать Богом, хотя бы
и на краткие моменты божественного наития, — вот что было целью
всех стремлений
и помышлений его души».
«Они измельчали
и все еще мельчают: —
и делает это их учение о счастьи
и добродетели» (там
же).
Будучи действием трансцендентным по отношению всемирного существа к людям, оно в то
же время есть имманентное (курсив мой) действие
всех людей, обращающее посредством естественных сил прах в тело
и кровь Христову, т. е. в церковь, обнимающую
все поколения» (с. 176).
Общее дело должно состоять: «во 1-х, в обращении рождающей силы в воссозидающую
и умерщвляющей в оживляющую, во 2-х, в собирании рассеянного праха
и в совокуплении его в тело, пользуясь для сего
и лучистыми образами, или изображениями, оставляемыми волнами от вибраций всякой молекулы;
и в 3-х, в регуляции земли, т. е. в управлении землею как кладбищем — управление
же это состоит в последовательном воскрешении или воссоздании множества поколений умерших — в воскрешении для распространения через воскрешенных регуляции на
все миры, обитателей не имеющие» (с. 426).
В гениальном дерзновении Федорова есть срыв
и уклон, но
все же жертва пассивного христианского сознания, для которого не раскрылось еще творчество.
Его космология так
же ветхозаветна, как
и вся святоотеческая космология.
Поскольку дух человеческий входит в природный порядок, в нем
все так
же детерминировано, как
и во
всех явлениях природы.
И обессиливающий грех был
все же знаком мощи человека.
[ «Талант
и гениальность, — говорит Гелло, — которые отличаются друг от друга со
всех точек зрения, особенно существенно различны в том, что талант — это специализация, гениальность
же — всеохватывающее совершенство».
Но
и в этом случае только перемещается половая энергия человека — человек
все же остается половым существом.
Во
все времена чувствовалась жуткая связь пола с рождением
и смертью,
и потому уже пол никогда не мог представляться людям как специальная функция (функция важная, но
все же менее важная, чем, напр., питание).
Образ
и подобие Божье
все же сохранилось в человеке,
и в мужчине
и в женщине, человек остался в корне своем существом бисексуальным, андрогиническим.
«Из-за похоти своей Адам утратил деву
и в похоти обрел женщину; но дева
все еще ждет его,
и если только он захочет вступить в новое рождение, она с великою честью вновь примет его» [Там
же, с. 117.].
«Женщина
же, как Адамова девственность, из Адамовой природы
и существа была теперь преображена или образована в женщину или самку, в которой
все же сохранилась святая, хотя
и утратившая Бога, девственность как тинктура любви
и света, но сохранилась потускневшей
и как бы мертвой; ибо ныне вместо нее в ней внешняя мать как четырехэлементная любовь стала родительницею природы, которая должна была принять в себя Адамово, т. е. мужское семя» [Там
же, с. 327.].
У мужчины пол более дифференцирован
и специализирован, у женщины
же он разлит по
всей плоти организма, по
всему полю души.
В конце искусства — такое
же самоотречение, как
и в конце науки, государства, семьи,
всей культуры.
Старец пишет по поводу казни Каракозова: «А что он лишен погребения
и что получил конец такою позорною смертию
и подобное —
все это, при искренном раскаянии, может послужить ему к облегчению тяжкой вины преступления; другим
же послужит это к вразумлению, чтобы так не забывались
и так далеко не простирали своей дерзости» («Описание жизни блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия».
Мораль как каноническая, общеобязательная культурная ценность надломлена, так
же перезрела
и надломлена, как
и все канонические, общеобязательные ценности культуры, как
и наука, как
и классически прекрасное искусство, как
и семья
и все т. п.
В социализме нет творчества нового общения, нет нового, преображенного отношения человека к природе
и человека к человеку —
все то
же старое, буржуазное отношение.
Социализм так
же ветхозаветен, так
же подзаконен, так
же отяжелен неискупленным грехом, как
и все старые общества.
Славянофильская концепция самодержавия как государственности аскетической
и жертвенной была мечтой, ничем не связанной с самодержавием историческим,
всего менее аскетическим
и жертвенным, столь
же буржуазным, как
и все государственности мира.
«Единое не может быть то
же, что
все, потому что тогда это не было бы уже Единое: не может быть также Единое
и духом, потому что
и дух есть
все; не может быть также
и бытием, потому что
и бытие есть
все» [См. Plotin.
Она хочет быть «ничем» [Там
же, с. 55.]. «Когда Бог создал небо
и землю
и все творения, это так мало касалось Его отрешенности, как если бы Он никогда ничего не создавал…
В оккультизме
же душа
все еще остается неискупленной, странствование ее — безблагодатным
и бессветным.
В преобладающей форме теософического
и оккультического сознания есть
все та
же опасность отрицания творчества.
Неточные совпадения
Подсмотри в щелку
и узнай
все,
и глаза какие: черные или нет,
и сию
же минуту возвращайся назад, слышишь?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в то
же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое
и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену.
Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой
же, теперь
же я задам перцу
всем этим охотникам подавать просьбы
и доносы. Эй, кто там?
Городничий.
И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как
же и не быть правде? Подгулявши, человек
все несет наружу: что на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
О! я шутить не люблю. Я им
всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю
всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра
же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается
и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)