Главенствующее место занимает дух в философии Гегеля, которая хочет быть
философией духа, и у Гегеля греческий интеллектуализм, греческий логос оказывается очень трансформированным, и главным признаком духа является свобода, что было чуждо греческой мысли.
Конечно, философия идеальных ценностей есть очень несовершенная
философия духа, висящая в безвоздушном пространстве, но она все же принуждена уловить какие-то признаки духа.
Неточные совпадения
Дух есть космический элемент — последствие понимания его как воздуха, и
дух есть познание, мудрость, идея — наследие греческой
философии.
Когда Филон учит о
духе как божественном даре, он выходит за пределы греческой
философии.
Но
философия на вершинах своих учила, что Бог есть
дух, и этим возвышалась над юдаистическим представлением о пневме, на котором еще лежала печать натурализма.
В сложной истории раскрытия сущности
духа философское и религиозное понимание
духа были различны:
философия понимала
дух главным образом как разум, ум, религиозные же течения понимали
дух как силу высшей жизни, которая вдыхается в человека Богом, т. е. понимали более целостно.
Греческая
философия выбрала иное слово для обозначения
духа — слово «нус».
Мы видим, что греческая
философия всегда предпочитала обозначать
дух словом «нус», чем словом «пневма».
Греческая
философия хотела победить зависимость человека от
духов, добрых и злых, подчинив его разуму, интеллекту.
Поздняя греческая
философия понимает
дух как мудрость.
В индусской религиозной
философии, которая существенно духовна и акосмична, Manos есть
дух и мысль, Atman есть духовная глубина человека, и она тождественна с Brahman.
Ясно различие библейского, евангельского, апостольского понимания
Духа и понимания греческой
философии.
В германской
философии вносится новая черта в понимание
духа, и это имеет свой источник в германской мистике, которая была великим явлением в истории
духа.
Объективированное понимание
духа преобладало в
философии.
После Канта немецкая
философия видит в свободе главный признак
духа.
Религия возможна и
философия возможна лишь потому, что человек есть
дух.
Во всяком случае, Н. Гартман делает
дух предметом философского исследования, хотя его
философия не экзистенциальна.
Но
философия Бергсона есть
философия виталистическая, и потому
дух не может быть самостоятелен.
Философия, не поднимающаяся до понимания
духа, свойственного религиозному сознанию и мистическому опыту, все же различает
дух и называет идеальными ценности, которые должны быть реализованы в человеческой жизни.
Картезианский дуализм
духа и тела совершенно ошибочен и оставлен современной
философией и психологией.
Таково понимание
духа так называемой
философии жизни (Lebensphilosophie).
Неточные совпадения
Диомидов выпрямился и, потрясая руками, начал говорить о «жалких соблазнах мира сего», о «высокомерии разума», о «суемудрии науки», о позорном и смертельном торжестве плоти над
духом. Речь его обильно украшалась словами молитв, стихами псалмов, цитатами из церковной литературы, но нередко и чуждо в ней звучали фразы светских проповедников церковной
философии:
— XIX век — век пессимизма, никогда еще в литературе и
философии не было столько пессимистов, как в этом веке. Никто не пробовал поставить вопрос: в чем коренится причина этого явления? А она — совершенно очевидна: материализм! Да, именно — он! Материальная культура не создает счастья, не создает.
Дух не удовлетворяется количеством вещей, хотя бы они были прекрасные. И вот здесь — пред учением Маркса встает неодолимая преграда.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального
духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной
философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
«Боже мой! — думал он, внутренне содрогаясь, — полчаса назад я был честен, чист, горд; полчаса позже этот святой ребенок превратился бы в жалкое создание, а „честный и гордый“ человек в величайшего негодяя! Гордый
дух уступил бы всемогущей плоти; кровь и нервы посмеялись бы над
философией, нравственностью, развитием! Однако
дух устоял, кровь и нервы не одолели: честь, честность спасены…»
В основании
философии, которая принадлежит царству
Духа, а не царству Кесаря, лежит пережитый духовно-религиозный опыт, а не только опыт Кьеркегора и Ницше, как хочет Ясперс.