Неточные совпадения
На следующий день, 17 июня, мы расстались со стариком. Я подарил ему свой охотничий нож, а А.И. Мерзляков — кожаную сумочку. Теперь топоры нам были уже не нужны.
От зверовой фанзы вниз по реке шла тропинка. Чем дальше, тем она становилась лучше. Наконец мы дошли до того места, где река Синь-Квандагоу сливается с Тудагоу. Эта последняя течет в широтном направлении, под острым
углом к Сихотэ-Алиню. Она значительно больше Синь-Квандагоу и по справедливости могла бы присвоить себе название Вай-Фудзина.
С перевала мы спустились
к реке Папигоузе, получившей свое название
от двух китайских слов: «папи» — то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «река, по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных ручья.
От места слияния их начинается река Синанца, что значит — Юго-западный приток. Дальше долина заметно расширяется и идет по отношению
к Сихотэ-Алиню под
углом в 10°. Пройдя по ней 4 км, мы стали биваком на берегу реки.
Неточные совпадения
Место тяги было недалеко над речкой в мелком осиннике. Подъехав
к лесу, Левин слез и провел Облонского на
угол мшистой и топкой полянки, уже освободившейся
от снега. Сам он вернулся на другой край
к двойняшке-березе и, прислонив ружье
к развилине сухого нижнего сучка, снял кафтан, перепоясался и попробовал свободы движений рук.
Площадка, на которой мы должны были драться, изображала почти правильный треугольник.
От выдавшегося
угла отмерили шесть шагов и решили, что тот, кому придется первому встретить неприятельский огонь, станет на самом
углу; спиною
к пропасти; если он не будет убит, то противники поменяются местами.
Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ;
к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлечением; ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец,
от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный
угол в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных героев, отнимет
от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже
к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом
углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя
от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали
от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.
На этот раз ему удалось добраться почти
к руке девушки, державшей
угол страницы; здесь он застрял на слове «смотри», с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть гостя в траву, но вдруг случайный переход взгляда
от одной крыши
к другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами.