Тайна чудесных кукол

Анастасия Евлахова, 2021

На Выставку чудес свезли диковины со всего света, и Инга мечтает на нее попасть. Но дочке королевского кукольника нельзя покидать дворец… разве что в чрезвычайных случаях. Например, если механическая кукла загадочным образом ожила и сбежала из отцовского тайника! Почему кукла так похожа на человека? И как вернуть ее обратно, не поставив на уши всю столицу?

Глава 4. Ворованные приглашения

Дворец возвышался на скале в устье долины, словно надзирал над всем городом, но королевские стяги и шпили башен остались теперь позади, а городские постройки приближались и росли на глазах. Долина, в которой расположилась столица, выходила к заливу. Казалось, что дома соскальзывают к порту с исполинской ладони, а сейчас разноцветье крыш так пестрело флагами, переливалось калейдоскопом и волновалось, что чудилось, будто город — это горсть разноцветных камней, которые перебирает в руке великан.

Вдоль главного проспекта тянулась широкая река. Обычно по ней шли торговые суда — кто в столичный порт, а потом обратно, вглубь материка, а кто в море и дальше, в Ниаху, Пагос и Чи-Рино. Сегодня же реку заполонили прогулочные механоходы и личные кораблики с пассажирами, которые собирались на Выставку.

По другой стороне реки, до самого порта, тянулась железная дорога, и теперь к кованой оранжерее вокзала, постукивая, прибывал механовоз. Другой уже отходил по встречным путям — наверное, собирался до открытия сделать еще один рейс к горному перевалу и обратно в столицу. В заливе было не протолкнуться от иностранных механоходов. Алые флажки и синие, сиреневые и зеленые — какие только гости не прибывали морем!

Улочки тоже были запружены. От самоходных повозок проспекты казались пятнистыми. Гудели клаксоны, кричали шоферы, мелькали яркие банты, цветные кружева, бархатные сюртуки, трости и сверкающие, будто полированные, котелки. И все эти люди двигались к Ледяному дворцу. Взмывая над портом громадой из стекла и клепаного металла, он переливался косыми гранями, как будто его и вправду вырезали изо льда.

— Скорее, — подгонял принц. — Пока не объявили открытие. Потом начнется давка — и пиши пропало!

Инга в очередной раз вздохнула поглубже и мотнула головой, только бы слишком много не думать. Принц оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Да что там! Она же видела его когда-то из-за Занавески. Мельком, конечно, да и одет он был совсем не так, как сейчас. Но светлые волосы и карие глаза — пожалуй, уж их можно было бы и узнать. А вот остальное — манера говорить, совсем не подходящая наследнику, резкие, порывистые жесты, — да и принц ли он вообще? А если врет?..

Но горничные на кухне ведь неспроста называли его «драной кепкой». А кепка… и правда была драная. Так служанки знали про его трюк с переодеванием или выражались метафорически?

— Ваше Величество… — промямлила на ходу Инга.

Она тушевалась с той самой минуты, когда наследник представился. Не понимала, как с ним говорить, как держаться… Во дворце ведь особый этикет, и с принцем, наверное, нельзя болтать как с равным.

— Высочество, — поправил Франц. — Величество — это мой отец. И мать. А я только Высочество.

Инга сглотнула. Она надеялась, что принц просто скажет, что все это неважно.

— А как… как запомнить?

Она всегда путалась в этих тонкостях — титулы, звания, ранги. Да и зачем ей в этом разбираться? Все равно сидела как под замком.

— Ну смотри. — Принц обернулся на ходу. — Все просто. Короли слишком великие, чтобы делать глупости. А принцы могут и на крышу забраться. Высоко. Потому они и Высочества. Поняла?

Инга прыснула, и Франц спохватился:

— Только сейчас так меня не называй, ладно?

Инга охотно кивнула.

— А правда, что вы от наставника во время занятий сбегаете?

— Правда. И в другое время тоже — когда получается. Для того и лаз.

— А нельзя… просто попросить?

— Попросить — что?

— Ну… Уйти на прогулку…

— У меня расписание, — поскучнел принц. — Каждый час определен под уроки. История, география, военное дело, верховая езда, фехтование — хотя кому оно сейчас нужно? Еще дипломатия, стратегия и тактика, иностранные языки…

— Например?

— Ниахский и ку-раду. Еще отец хотел, чтобы я выучил древнеизмирский, но Кац уговорил его, что мне хватит. И уж хватает, по горло хватает! Зачем их учить, ума не приложу. Все же говорят на виззарийском.

Инга неловко кивнула. Она слышала о ниахском шелке — да что там, она и сейчас благодаря Лидии была в него одета. А вот про Ку-Раду или Измир она ничего не знала. Где эти страны и чем славятся? Инга вдруг ощутила себя такой глупой, что уши загорелись.

— Сейчас, например, у меня урок дипломатии. Ну то есть должен быть. Отец все говорит, что важнее дипломатии для короля ничего нет. Вот Выставка тоже вроде как для этого: чтобы укреплять связи. Только мне, наверное, еще нечего укреплять. — Принц фыркнул. — Рановато. Нет, ты только представь: на Выставке будет вся столица, а меня посадили за учебники. Так хочется просто взять и пожить как следует! Жить хочется, понимаешь?

— Так он… то есть Его Высочество…

— Величество, — машинально поправил принц.

— Величество… Он не берет вас с собой на Выставку?

— Ну а иначе зачем бы я таким дурнем вырядился? — Франц лихо заломил кепку и улыбнулся. — Это мой городской костюм. Для конспирации.

— Для… чего?

— Чтобы не узнали.

Инга нахмурилась. Да уж, трюк с переодеванием принцу удался вполне. Так что наследника в нем и не заподозришь.

— А ты, я смотрю, не особенно-то мне и поверила?

— Вообще-то нет.

— Слишком прямо держусь? — Принц сгорбился. — Смотрю свысока?

— Да нет. — Инга мотнула головой. — Как раз наоборот. Говорите вы слишком…

— Слишком?.. — сощурился принц.

— Слишком просто. Как посыльный. Ну правда. Я, если честно, не очень верю, что вы принц…

Франц выпучил глаза, а потом рассмеялся:

— А на «вы» называешь.

Инга смешалась. Она и сама не понимала, чему верит, а чему нет.

— Принцы ведь совсем не такие… — пролепетала она.

— И много ты принцев повидала?

Инга насупилась.

— Одного.

— Меня.

— Ага. Это если вы… ты… и правда принц.

— Спорим? — Франц обернулся и протянул ладонь. — Завтра я закажу у твоего отца какую-нибудь механическую штуку.

— «Какую-нибудь»? — Инга улыбнулась. — Да он каждую неделю кукол делает. Актрис для придворного театра, компаньонок в чайные комнаты, просто статуэтки для красоты… Откуда мне знать, что заказал именно ты?

— Ну хорошо. Сам приду и закажу.

— Принцы так не делают.

— А я сделаю.

— Ну хорошо!

Инга протянула свою ладонь, чтобы скрепить спор рукопожатием, но тут же помрачнела.

— Ставки! — вспомнил принц. — Нужно придумать ставки!

Но Инга посерьезнела совсем не поэтому. Она ведь не вернется во дворец. Или все же струсит, прибежит обратно в мастерскую, как верная собачонка? На что же решиться?..

— Ладно, я так поверю, — буркнула Инга.

— С чего это? Ну нет, решили спорить, так уж давай спорить! Эй, ты чего?

Подошва у туфель Инги была такая тонкая, что каждый камешек на взгорье впивался ей в стопы, но она все равно ускорила шаг. Поскорее бы добраться до Ледяного дворца…

— Ты из-за куклы этой своей бешеной?

Принц поравнялся с Ингой и заглянул ей в лицо.

— Да ладно тебе, сцапаем ее в два счета.

— Ты же просто на Выставку хотел посмотреть.

До этого Инга рассказала о сбежавшей кукле только в общих чертах. О том, как она ее оживила и где эта кукла хранилась, она умолчала. А вот принц сразу загорелся.

— Да ты что! Это же настоящая охота! Целое приключение! Представь, что мы иноземные шпионы! Мы проникаем в Ледяной дворец под прикрытием, чтобы выкрасть жуткого монстра, которого создал безумный ученый…

— Мой отец не безумный.

— Ну… да, — мотнул головой принц. — Прости. Не так. Безумного монстра, которого создал жуткий ученый…

— А ты умеешь к себе расположить, — скривилась Инга.

— Слушай, ну это же гипербола.

— Что?

— Драматическое преувеличение.

— А ты, наверное, все-таки принц. Слова такие…

— Вот видишь!

Город пах свежим хлебом, цветочными духами, резиной и жженой карамелью. Выстукивали по брусчатке дамские каблучки, конские копыта, грохотали колеса. Сверкало солнце в витражах часовой башни, горели на подоконниках настурции. От угла к углу расхаживали цветочницы с корзинками, мальчишки с пачками газет выкрикивали заголовки, разносчики с коробами янтарных карамелек звонили в колокольчики… От восторга Инга позабыла все свои сомнения. Сверху, из окон мастерской, все эти детальки было не разглядеть. Здесь же, в самом сердце столицы, можно было вдыхать, слышать, осязать…

А на зеленой террасе, у самого порта, сверкал Ледяной дворец. Приземистые боковые флигели казались крыльями, а центральная башня — шеей исполинского лебедя. Мост, ведший к террасе, был пока еще закрыт: путь преграждали гвардейцы. Зато лужайки на подступах были забиты до отказа. В толпе кто стоял, кто сидел на принесенных с собой раскладных табуретах; повсюду носились одуревшие от свободы комнатные собачонки, детишки выдували мыльные пузыри. Девушки в ярко-желтых платьях, протискиваясь меж гостей, разносили сладкую вату, вафли и лимонад.

Они остановились в конце аллеи, выходившей к порту: дальше было не протолкнуться. Инга заметила у гостей одинаковые карточки и ужаснулась:

— И как мы попадем внутрь? Нужны приглашения!

— Сейчас посмотрим, — загадочно бросил принц. — Стой здесь.

— Куда это ты?

Но Франц уже исчез, ввинтившись в толпу. Пока его не было, Инга неловко переминалась с ноги на ногу. Что он задумал? А может, бросил ее здесь и решил отправиться на Выставку один? Но как же в этой толчее найти куклу? Своим странным видом она вполне могла наделать шуму, но никто бы не заподозрил в ней именно куклу. Спрашивать про эксцентричную дамочку в исподнем, которой непременно нужно попасть на Выставку? А что, если расчет Инги неверен и кукла вовсе не ищет отца?

— Ну вот, все готово.

Веселый голос принца вырвал ее из размышлений:

— Прошу. Ваше приглашение.

Он протянул ей карточку с золотым вензелем и сам сжимал такую же.

— Где ты ее раздобыл?

— Кое-где, — ухмыльнулся Франц. — Тренирую свои уличные навыки.

— Какие навыки?

— Уличные. Хочешь, познакомлю тебя потом с Броном? Он мальчишка что надо. И уж мастер, каких поискать.

— Мастер в чем?

Инга изогнула бровь. На приглашении значилось: «Эльза Мак-Ош».

— Тут чужое имя! Франц, что это значит?

Она выхватила карточку и у него.

— И здесь тоже! «Валдус Таку». Кто это такой? Ты что… — Инга задохнулась от возмущения. — Ты их… украл?

— Какое неприятное слово, — поморщился принц. — Тонкое искусство карманника не приемлет… — Он схватил ее за руку. — Смотри! Начинается!

Толпа заколыхалась, и Инга тоже привстала на цыпочки. Далеко впереди, у моста, гвардейцы разомкнули шеренгу. По обе стороны прохода встали «золотые воротнички»: теперь они принимали на проверку карточки и пропускали гостей.

— Идем!

Но Инга заколебалась. У куклы приглашения нет, и внутрь ее попросту не пустят. А их приглашения — краденые.

— Возьми. — Инга пихнула свою карточку Францу. — Верни ее владелице. Ты не подумал, как она расстроится? А этот твой Валдус?

— А ты не подумала, как расстроюсь я? — с внезапной капризностью протянул принц. — Я весь год мечтал эту Выставку увидеть. И ты, готов поспорить, тоже.

Инга вздохнула:

— Я тоже. Но я останусь у моста и буду ждать куклу там.

Теперь, когда она это высказала, решимости прибавилось. Именно так Инга и поступит: разберется с куклой и вернет ее во дворец. А пробраться на Выставку обманом — ну уж нет. И как только у этого принца рука повернулась?

— И внутрь не пойдешь?

— Не пойду.

— Ну и дура.

Инга вспыхнула. Захотелось влепить пощечину этому самодовольному наследничку, но внутри кто-то так и захихикал: а ведь и правда дура. Сдалась ей эта кукла, когда можно сбежать, и дело с концом! Пробраться на любой механоход, спрятаться там и ждать отбытия — вот она, долгожданная свобода! Завод ведь у куклы когда-нибудь кончится, и тогда она просто остановится, и все вокруг догадаются, что она такое.

…И поползут по городу слухи: прославленный мастер кукол уже не тот, а его создания непослушны и, в конце концов, попросту опасны. Инга содрогнулась.

— Ого! — Принц толкнул ее в бок, уже позабыв про размолвку. — Ты посмотри!

Инга вытянула шею. У моста завязалась потасовка, толпа заколебалась и зашумела. Со всех сторон забормотали:

— Что там?

— Кого-то задавили?

— Ну точно задавили!

— Еще бы, в таком-то месиве!

— А я говорил, что все эти публичные мероприятия…

— Да нет, там что-то другое…

— Не вижу!

— Позвольте, господин, вы наступили мне на ногу…

— Молодой человек, что вы себе позволяете!

— Да не толкайтесь вы, ну!

Принц схватил Ингу за руку и потянул в толпу.

— Это она. Точно, — шепнул он ей на ходу.

Кукла?.. Инга едва поспевала. Они проскальзывали под локтями, между тростями и юбками, и чем дальше они продвигались, тем плотнее сдвигалась толпа. У самого моста они уже едва не ползли, лавируя между ног. А потом вынырнули на площадку, и тут же стало ясно, почему люди отступили и ближе подходить не решались.

Гвардейцы снова сомкнули заслон. Из-за их спин с любопытством глазели «воротнички». У самого моста, перед гвардейцами, стояла кукла.

Белые одежды и пятна золотистой краски, растрепавшиеся локоны и разъяренное выражение лица — кукла выглядела угрожающе.

— Пропустите немедленно! — Она сжимала руки в кулаки и наступала. — Вы слышите? Пропустите!

— Госпожа, будьте добры, покиньте площадь, — потребовал один из гвардейцев. — В противном случае нам придется вас задержать.

— Задержать? — возмутилась кукла. — Меня нельзя задерживать! Меня необходимо пропустить!

— Извините, — пискнул из-за стража «воротничок». — У вас нет приглашения, так не положено. Пожалуйста, уходите.

— Какое, в бездну, приглашение? Пропустите меня немедленно!

— Госпожа, позвольте, — настаивал гвардеец. — Прошу, не устраивайте сцену. Городская тюрьма сейчас переполнена, и по вкусу вам там не придется.

Инга ужаснулась. Если куклу упрячут за решетку, вытащить ее оттуда будет просто невозможно. Что она скажет констеблям? Простите-извините, это моя кукла, но ведет она себя как человек, и притом ненормальный? Или опять же кукла «заснет» прямо в камере, и выносить ее оттуда будут под те же газетные заголовки. «Криминальных дел мастер: придворный кукольник вырезает преступников»…

— Пропустите! — выкрикнула кукла. — Сейчас же пустите меня внутрь!

Стражи только сильнее сомкнули ряды, и тогда кукла на них накинулась. Она врезалась в нагрудник одного из гвардейцев плечом, отпрянула и набросилась снова. Она кидалась на стража, не разбирая, чем ударяется и какую боль причиняет сама себе. Инга ахнула: воротничок ее рубашки окрасился алым. У куклы есть… кровь?..

Инга шагнула из толпы.

— Ваше приглашение… Вот оно!

Она сунула кукле карточку некой Эльзы Мак-Ош, и та замерла. С любопытством оглядела картонку, ощупала ее, перевернула. Инга меж тем рассыпалась в извинениях перед стражником:

— Моя госпожа ужасно забывчива. Сейчас у нее не самый легкий период… Но врач сказал, что Выставка и впечатления помогут ей пойти на поправку…

Инга и сама не понимала, откуда она все это берет, но другого выхода уже не видела. Кукла привлекла к себе слишком много внимания. Еще немного — и ее бы сунули за решетку, и теперь Инга окончательно поняла, что одна ни за что не справится. Все зашло слишком далеко, и без помощи отца теперь уже не обойтись. Уж как-нибудь Инга перед ним повинится. Все лучше, чем слухи по всему городу и вот такие сцены.

Гвардеец окинул взглядом истерзанное платье Инги, а потом куклу.

— Мы не можем пропустить твою… госпожу в таком состоянии, — сказал он.

Но кукла уже совала лакею карточку:

— Мое приглашение.

«Воротничок» остолбенел.

— Это Эльза Мак-Ош, — шепнул он другому, показывая карточку. — Жена министра…

Стражи тут же подтянулись.

— Прошу прощения, госпожа Мак-Ош. Проходите. И вы… э-э-э… тоже.

У Инги даже не попросили карточку! Наверное, испугались, что «жена министра» может устроить новую сцену…

Кукла двинулась вперед по мосту, а Инга побежала за ней. В конце концов, чтобы избежать внимания, лучше и дальше изображать из себя служанку знатной дамы, как бы странно та ни выглядела. Последнее дело — попытаться ее куда-то тащить на глазах у всей толпы…

— И где этот треклятый кукольник? — шипела кукла себе под нос.

Ингу передернуло. А может, отец прятал куклу, потому что она… опасна? Воротничок на кукле перепачкался в крови — кидаясь на стража, она сильно поранилась… А кукла ли она вообще? Инга задрожала и бессильно обернулась назад. В толпе Франца видно не было.