Неточные совпадения
Шаховской сам читал им
перевод «Мизантропа», и тот же Брянский сказывал мне, что они не могли удержаться от смеху, слушая Шаховского, который, браня Кокошкина почти после каждого стиха, до того горячился и до того был смешон, что никто не понимал ни одного
слова из пиесы и что, наконец, Шаховской сам расхохотался…
Тринадцатого января, в бенефис г-на Булахова, была дана опера в трех действиях «Белая волшебница», уже давно переведенная Писаревым, кажется, с французского. Это был труд для денег: бенефициант заплатил ему триста рублей ассигнациями; все же другие водевили Писарева — были подарки артистам. К
переводу «Белой волшебницы» переводчик был совершенно равнодушен, хотя он стоил ему большой работы: он должен был все арии писать уже на готовую музыку и располагать
слова по нотам: дело очень скучное.
Обстоятельство действительно ужасное; мы вполне это понимаем и придаем этому такое значение, что решаемся привести здесь в
переводе слова самого г. Жеребцова, опасаясь изменить что-нибудь в начертанной им картине (том II, стр. 584 <и> след.):
В подлиннике слова эти κρίνω и καταδικάζω. Неверный
перевод слова в послании Иакова, переведенного словом злословить, подтверждал мое сомнение в верности перевода.
Неточные совпадения
Чичиков увидел, что старуха хватила далеко и что необходимо ей нужно растолковать, в чем дело. В немногих
словах объяснил он ей, что
перевод или покупка будет значиться только на бумаге и души будут прописаны как бы живые.
Только что он был удостоен
перевода в этот высший курс как один из самых лучших, — вдруг несчастие: необыкновенный наставник, которого одно одобрительное
слово уже бросало его в сладкий трепет, скоропостижно умер.
Он был любим… по крайней мере // Так думал он, и был счастлив. // Стократ блажен, кто предан вере, // Кто, хладный ум угомонив, // Покоится в сердечной неге, // Как пьяный путник на ночлеге, // Или, нежней, как мотылек, // В весенний впившийся цветок; // Но жалок тот, кто всё предвидит, // Чья не кружится голова, // Кто все движенья, все
слова // В их
переводе ненавидит, // Чье сердце опыт остудил // И забываться запретил!
Письмо Татьяны предо мною; // Его я свято берегу, // Читаю с тайною тоскою // И начитаться не могу. // Кто ей внушал и эту нежность, // И
слов любезную небрежность? // Кто ей внушал умильный вздор, // Безумный сердца разговор, // И увлекательный и вредный? // Я не могу понять. Но вот // Неполный, слабый
перевод, // С живой картины список бледный, // Или разыгранный Фрейшиц // Перстами робких учениц:
Ушел. Коротко, точно удар топора, хлопнула дверь крыльца. Минутный диалог в прихожей несколько успокоил тревогу Самгина. Путешествуя из угла в угол комнаты, он начал искать словесные формы для
перевода очень сложного и тягостного ощущения на язык мысли. Утомительная путаница впечатлений требовала точного, ясного
слова, которое, развязав эту путаницу, установило бы определенное отношение к источнику ее — Тагильскому.