Я думал сначала говорить подробно в моих записках вообще о ружейной охоте, то есть не только о стрельбе, о дичи, о ее нравах и местах жительства в Оренбургской губернии, но также о легавых собаках, ружьях, о разных принадлежностях охоты и вообще о всей технической ее части.
Этот куличок еще реже попадается и еще менее известен в Оренбургской губернии. Мне самому иногда случалось не встречать его по нескольку лет сряду. Имя морского куличка существует только между охотниками высшего разряда: простые стрелки и народ его не знают.
Я думаю, что это имя также занесено теми охотниками, которые стреливали этих куличков по морским берегам, где они бывают во время весеннего пролета в невероятном множестве.
Мне случилось однажды, сидя в камыше на лодке с удочкой, услышать свист, похожий на отрывистый свист или крик погоныша, только не чистый, а сиповатый; вскоре за тем выплыла из осоки болотная курица, и
я подумал, что этот сиповатый крик принадлежит ей; потом, чрез несколько лет, я услышал точно такой же сиповатый свист в камыше отдельного озерка; я послал туда собаку, наверное ожидая болотной курицы, но собака выгнала мне погоныша, которого я и убил.
Этот крик имеет еще ту особенность, что в одно время слышится в разных направлениях и расстояниях; сначала
я думал, что кричат несколько коростелей вдруг, но впоследствии имел случай убедиться, что кричит один и тот же коростель.
Неточные совпадения
Долго
думал я, что крохаль — утка-рыбалка, особенная от гагары, потому что в молодости случилось
мне убить двух гагар, которые не имели хохлов, были гораздо белесоватее пером, крупнее телом и которых простые охотники тогда называли крохалями. Впоследствии убедился
я, что это одно и то же и что убитые
мною утки-рыбалки были старые гагары, или крохали, которые всегда бывают крупнее и белесоватее. Без хохлов также попадались
мне многие впоследствии, и, вероятно, хохлы имеют только селезни.
Однажды подъезжал
я к стрепету, который, не подпустив
меня в настоящую меру, поднялся;
я ударил его влет на езде, и
мне показалось, что он подбит и что, опускаясь книзу, саженях во ста от
меня, он упал; не выпуская из глаз этого места,
я сейчас побежал к нему, но, не добежав еще до замеченной
мною местности,
я на что-то споткнулся и едва не упал; невольно взглянул
я мельком, за что задела моя нога, и увидел лежащего стрепета с окровавленною спиной;
я счел его за подстреленного и
подумал, что ошибся расстоянием; видя, что птица жива,
я проворно схватил ее и поднял.
Как не
подумать, что коростели забиваются осенью в какие-нибудь лесные трущобы и проводят зиму в состоянии оцепенения, как, например, коршуны, которых находят в дуплах замерзшими, жесткими, как дерево, и которые, оттаяв в тепле, оживают, что
я видал сам.
Я догадывался об этом давно по горячему поиску собаки, даже видал что-то, взлетавшее в кустах, и по красноте перьев
думал, что это вальдшнепы, но потом убедился, что это были коростели;
я убивал их в исходе апреля, а кричать начинают они в исходе мая.
В молодости моей
я еще встречал стариков охотников, которые
думали, что глухие тетерева глухи, основываясь на том, что они не боятся шума и стука, особенно когда токуют.
Не один раз
думал я, что мое ружье расстрелялось или погнулось, что слаб порох или неверны заряды;
мне случалось делать до двадцати пяти выстрелов и убить трех или четырех тетеревов.
На замечание второе
я могу только отвечать, что так
думают охотники и народ.
Охотники несколько суеверны, и
я не хочу запираться, что сначала сильно испугался; долго стоял на одном месте и
думал, что
мне померещилось, что обман исчезнет.
— Ни то, ни другое. Я завтракаю. Мне, право, совестно. Дамы,
я думаю, уже встали? Пройтись теперь отлично. Вы мне покажите лошадей.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко
мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу».
Я так и обомлел. «Ну, —
думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Я даже
думаю (берет его под руку и отводит в сторону),
я даже
думаю, не было ли на
меня какого-нибудь доноса.
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «
Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Городничий.
Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как
подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же
я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь.
Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а то, признаюсь,
я уж
думал, что вы пришли с тем, чтобы
меня… (Добчинскому.)Садитесь.