Где-то на краю сознания вспыхивает почти
забытая боль.
Выплыла из дальней дали давно
забытая боль, нелепая из-за сроков давности.
Я чувствую как мой вопрос её опечалил и заставляет посмотреть вглубь себя, вороша старую почти что
забытую боль.
Ты утонешь в моей
забытой боли…
Однажды зимой папа почувствовал давно
забытую боль в груди. искусственный клапан напомнил о себе.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: киберфизический — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Забытая боль в припухшей косточке толкнулась опять, но тут же приятно растворилась в речной прохладе.
Напоминала о себе
забытая боль, гудело онемевшее плечо.
Яркий свет пронзает всё моё сознание, отдаётся какой-то
забытой болью в голове.
И вдруг ощутил внутри давно
забытую боль.
Я поёжилась –
забытая боль начала шевелиться.
Тень прошлой и почти
забытой боли скользнула по её лицу, и оно, на мгновение, утратило свою холодную невозмутимость.
Казалось бы, давно
забытая боль всколыхнулась новой волной: взметнулась отчаянными протуберанцами, засияла гневными вспышками, отражающимися на отчаянно плачущих планетах, вдруг ставших чёткими, проявленными в своей пустоте и безжизненности.
Яркой вспышкой проснулась
забытая боль.
Я крепко сжала кулон в кулаке и сердце моё сдавила давно
забытая боль, но это продлилось лишь мгновение.
Однако же среди этого мирового ордена, повсеместно высмеянного, сколько скрывается
забытой боли, чужих вин, за которые они терпят, молчащие, жертву, и скромной жизни, паразитирующей и несчастной.
Это мой папа? – в глазах блеснула какая-то неуместная надежда, казалось внутри девочки проснулась старая
забытая боль, сейчас вспыхнувшая с новой силой.
Шрамы запульсировали давно
забытой болью, нестерпимо горячей, словно от ожога.
И не важно, сколько времени прошло, насколько счастлив ты сейчас, в любую секунду
забытая боль потери может рассечь тебя молнией.
Да и где-то в грудине уже
забытой болью отозвались недавно зажившие рёбра, перелом которых он залечивал в госпитале.
Душной и тёмной тучей неслись на меня, с каждой секундой всё ближе и ближе, забытые мною родные пустяки и воскрешали, всею массою своею, сливающеюся в одном мучительном представлении «опять», –
забытую боль, от которой я и скитался на чужбине, которую забыл там и которая, – вот теперь, – так и захватывает грудь…